Страсть Клеопатры

Эта новая Джулия излучала спокойную уверенность и самообладание, взглянув на мир с совершенно другой стороны. И еще совсем недавно их помыслы были направлены только на то, чтобы открывать для себя этот мир, лежавший сейчас у их ног.

Рамзес посмотрел на Самира. Он высоко ценил своего смертного друга и преданного сторонника, жителя современного Египта с темными глазами и смуглым лицом, который глубоко понимал Рамзеса и ход его мыслей и поступков. Такого понимания не было у северных людей со светлой кожей, даже у его возлюбленной Джулии. Однажды, когда-нибудь в будущем, вероятно, пробьет час даровать эликсир и этому человеку, но у Рамзеса еще будет время обдумать этот шаг; сам же Самир никогда не попросит о таком подарке – даже на короткий миг он и в мыслях не допустит, что Рамзес, его бог и повелитель, взвешенно и обдуманно решится на это, а уж тем более не сочтет это само собой разумеющимся.

– Что мы знаем о человеке, который путешествует вместе с ней? – наконец спросил Рамзес. – Помимо его имени.

– Достоверной информации немного. Но у меня есть догадки.

– Так поделись ими, Самир.

– Как я уже писал вам некоторое время тому назад, один из поездов, ударивших ее машину в ту ночь, поехал дальше. Значительная часть его груза направлялась в одно отдаленное поселение в Судане. Проведя кое-какие расследования, мои люди натолкнулись на короткое сообщение, свидетельствовавшее о том, что в одном из товарных вагонов было обнаружено человеческое тело.

– Кто написал об этом?

– Один местный журналист.

– А что насчет тамошней больницы? – поинтересовался Рамзес. – Ты связывался с персоналом?

– Оказалось, что там не с кем было поговорить. Из медсестер, дежуривших в ту ночь, никого не осталось, все они уехали.

– Но ведь это было всего два месяца тому назад, – удивилась Джулия.

– Этот человек, который путешествует с нею, – произнес Рамзес. – Ты считаешь, что это кто-то из больницы? Доктор, возможно?

– Возможно, сэр.

– А остальные, которые уехали?

– Новые трупы, – прошептала Джулия.

– Да, может быть, Джулия, – ответил Самир. – А может быть, и нет. Один из моих людей в Каире только что сообщил мне о довольно крупной распродаже древних артефактов. Частной распродаже. Археологическая общественность в бешенстве, разумеется. Тот, кто устраивал эти торги, предпринял определенные меры к тому, чтобы скрыть их истинное происхождение. Но ходят слухи, что разграбленное захоронение, о котором идет речь, было секретным хранилищем сокровищ, которые Клеопатра прятала лично для себя. Многие монеты и скульптуры оттуда носят ее изображение. Кое-что об этом было и в египетских газетах. Я заказал вырезки из них, мне пришлют их по почте в мой офис в Британском музее.

– Когда стало ясно, что Египту не устоять перед Римом, Клеопатра отправила огромные сокровища куда-то на юг, – сказал Рамзес. – Я помню это.

Казалось бы, простое воспоминание, но в результате он погрузился в задумчивость, отправившись бродить по лабиринтам своей памяти.

Как бы ему хотелось считать существо, которое он вызвал к жизни, всего лишь презренным чудовищем, ничтожным отклонением от нормы, воскресшим в результате его беспечности и гордыни. Но в ночь того страшного несчастного случая, всего за несколько секунд до того, как она в смятении выбежала из здания Оперы, украла машину, которой не умела управлять, и вылетела между двумя несущимися навстречу друг другу поездами, она совершенно не была похожа на жалкого поверженного монстра. Она была сосредоточенной, целеустремленной, полной желания отомстить. А перед этим у нее была стычка с Джулией в дамской комнате, где она запугивала ее, грозилась убить. И наслаждалась испугом Джулии.

Во время ее буйного неистовства в Каире Самир и Джулия изо всех сил пытались убедить его, что она была существом без души. Не самой Клеопатрой, а всего лишь ее жуткой, внушающей страх оболочкой. Однако когда они с ней столкнулись в Опере лицом к лицу, сомнений у него не осталось: он узнал в этих глазах неукротимый дух прежней царицы.

А что же теперь? Она по-прежнему жива. И похоже, по-настоящему неуязвима.

Но что она хотела? Зачем отправилась в Александрию рука об руку с этим молодым человеком? Возможно, чтобы попрощаться со своей бывшей родиной? Ведь и сам он всего несколько месяцев назад предпринял длительное путешествие в Египет именно по этой причине.

Все в ней было окутано тайной для него. Он, когда пил эликсир, был мужчиной в расцвете сил; она же представляла собой иссохший труп, когда он пролил на нее свое зелье. Ему никогда, по-видимому, не приходилось гореть в таком огне, в котором выжила она. Поэтому ему трудно было сейчас – как, впрочем, и раньше – угадать, что у нее на уме, каковы ее планы, не говоря уже о том, какая перспектива открывается впереди перед ее телом и душой. А душа ее была не менее пылкой, чем его собственная. Он видел это своими глазами, когда она боролась за продолжение своей жизни.

Он встал на ноги и, дав знак Самиру оставаться на месте, принялся расхаживать по просторному гостиничному номеру, зная, что Джулия неотрывно следит за ним.