Страсть

— Как я уже говорил раньше, это вид бессонницы… и это происходит тогда когда это действительно интересно. Но ты не захочешь видеть это. Нет.

— Я хотела бы, — сказала она, сидя. — Что происходит?

Мясистые щеки Билла дернулись, как будто он был пойман кем-то. — Ну, Мм, много раз, другие падшие ангелы вокруг, — сказал он, не встречая ее взгляд. — Они приходят и они, ты знаешь, пытаются утешить его.

— Я видела их в Москве. Но это не то, о чем ты говоришь. Есть что-то, что ты не говоришь мне. Что происходит когда…

— Ты не хочешь видеть те жизни, Люси. Это его сторона…

— Это его сторона, которая любит меня, не так ли? Даже если это что-то темное, плохое или тревожащее, я должна видеть это. Иначе я так и не пойму то, через что он проходит.

Билл вздохнул. — Ты смотришь на меня так, как будто ты, нуждаешься в моем разрешении. Твое прошлое принадлежит тебе.

Люси уже была на ногах. Она поглядела вокруг кладбища, пока ее глаза не упали на маленькую тень, простирающуюся из задней части ее надгробной плиты. Там. Это — она. Люси был поражен своей уверенностью. Такого никогда не происходило прежде.

На первый взгляд эта тень выглядела, как и любая другая тень, которые она неуклюже вызвала в лесу в Береговой линии. Но на этот раз, Люси видела что-то внутри тени. Это было не изображением какого-либо конкретного назначения, но вместо этого странное свечение серебра, которое предполагало, что этот Предвестник перенесет ее туда, куда нужно идти ее душе.

Она призвала её.

Она ответила, достигая внутри себя, привлекая тот жар, чтобы вести тень от земли.

Черепок темноты поднялся с белого снега и сформировался в круг, когда придвинулся ближе. Он был темно-черным, более холодным чем снег, падающий на нее, и он несся к Люси как гигантский, темный листок бумаги. Ее пальцы оцепенели и были скованы морозом, когда она расширила его в большую форму, которой управляла. Из центра Предвестника исходил тот знакомый порыв грязно пахнущего ветра. Дверь стала широкой и устойчивой прежде, чем Люси поняла, как она запыхалась.

— Ты становишься мастером в этом деле, — сказал Билл. Его голос прозвучал как-то странно, но Люси не стала напрасно тратить время на анализ.

Она также не стала тратить время на то, чтобы гордится собой — хотя в глубине души она могла признать, что, если бы Майлз или Шелби были бы здесь, они бы выпучили глаза. Это безусловно был лучший вызов, который она когда-либо делала самостоятельно.

Но их здесь не было. Люси был одна, так что, все, что она могла сделать, это идти дальше, к следующей жизни, больше наблюдать за Люсиндой и Даниэлем, впитывать все это, пока что-то не начнет обретать смысл. Она чувствовала вокруг липких краев замок или кнопку, всего лишь в каком то дюйме. Наконец, Предвестник скрипнул, открываясь.

Люси глубоко вздохнула. Она оглянулась назад на Билла. — Ты идешь или как?

Будучи серьезным, он прыгнул ей на плечо и схватил ее за воротник, как за уздечку на лошади, и они оба вошли внутрь.

ЛХАСА, ТИБЕТ, 30 АПРЕЛЯ 1740 ГОД.

Люси задыхалась.

Она вышла из темноты Предвестника в водоворот стремительного тумана. Воздух был тонким и холодным, и каждый вдох был как удар в грудь. Она никак не могла отдышаться. Прохладный белый пар тумана унес ее волосы назад, прошел вдоль ее распростертых рук, впитался в ее одежду росой, и затем закончился.

Люси увидела, что она стоит на краю самого высокого утеса, который она когда-либо видела. Она колебалась и сделала шаг назад, голова закружилась, когда она увидела, что ее ноги сбросили гальку. Если сдвинутся на несколько дюймов к краю, она сорвется вниз.

Она снова начала задыхаться, но на этот раз от боязни высоты.

— Дыши, — инструктировал ее Билл. — Больше людей падает в обморок здесь от паники, чем от фактического не получения достаточного количества кислорода.

Люси осторожно вдохнула. Ей стало немного лучше. Она спустила грязную норку с плечей и наслаждалась солнцем на лице. Но она все еще не могла привыкнуть к виду.

От утеса, где она стояла, тянулась зевающая долина, с какими-то строениями, которые, судя по всему, были сельскохозяйственными угодьями, и затопленными рисовыми полями. Со всех сторон был туман, сквозь который тянулись высокие горы.

Далеко впереди, врезанный в один из склонов, стоял огромный дворец. Величественно-белый и увенчанный темно-красными крышами, его наружные стены были украшены лестницами больше, чем она могла себе представить. Дворец был похож на какую-то древнюю сказку.

— Что это за место? Мы в Китае? — спросила она.

— Если бы мы стояли здесь достаточно долго, то были бы в Китае, — сказал Билл. — Но сейчас, благодаря Далай Ламе, это Тибет. Это его площадь там. — Он показал на монстр-дворец. — Шикарный, а?

Но Люси не последовала за его пальцем. Она услышала смех где-то рядом, и развернулась чтобы найти его источник.

Ее смех. Мягкий, счастливый смех, она не знала, что у нее был такой, пока она не встретила Даниэля.