Страсть

— Расставь ноги пошире.

Я взял ее за бедра и немного поменял позу, почувствовав, что она раскрылась еще шире. Я вошел в нее еще раз, на этот раз медленно и плавно. Она громко застонала. Я стал двигаться резче, при этом мой лобок бешено атаковал ее зад. Я вошел в нее снова и замер, одновременно я протянул руку и стал сильно тереть ее клитор.

— Боже мой! — воскликнула она, и ее тело задергалось в судорогах.

Мышцы ее влагалища сжали мой член, когда я попытался выйти из нее. Но я вынул его полностью и вогнал снова с еще большей силой. На этот раз я почувствовал, что теперь моя очередь выстрелить. И я взорвался, вцепившись в ее бедра и ягодицы. Она застонала и снова начала содрогаться, на этот раз вместе со мной.

Когда я наконец смог понять, где нахожусь, я ощутил, что все еще крепко сжимаю ее бедра. Я медленно вышел из нее, следя за тем, чтобы презерватив не соскользнул с члена. Как только она осталась без моей поддержки, у нее начали подкашиваться ноги.

— Осторожно, дорогая моя, — сказал я, подхватывая ее прежде, чем она успела рухнуть на пол.

Я поднял ее на руки и отнес в спальню.

— Со мной все в порядке, просто мне нужно время, чтобы отдышаться.

— И ты права, черт побери, иначе ты потеряешь сознание.

Я положил ее на кровать.

— А теперь просто лежи и дыши. Я сейчас вернусь.

Я пошел в туалет и избавился от презерватива. Затем я намочил полотенце холодной водой. После этого я вернулся в спальню.

— Дыши глубже, вот отсюда.

Я стал массировать ее живот, пока не убедился, что ее дыхание стало ровным.

— Ты перегрелась.

Я вытер ей лицо холодным полотенцем, что также пошло ей на пользу. Затем я свернул его в несколько раз и положил ей на лоб.

— Тебе нужно научиться правильно дышать, чтобы ты не теряла сознание каждый раз, когда мы трахаемся.

— Это обязательно?

— Это обязательно. А теперь ты отдыхай, а я наведу порядок в кухне. Через минуту я вернусь.

Я отправился в кухню, чтобы поставить в холодильник оставшийся торт. Я сполоснул наши чашки и блюдца и оставил их сушиться на полке.

Подобрав брошенное мной полотенце, я еще раз окинул взглядом кухню и убедился, что все в порядке. Затем я принялся искать выключатель, и, хотя у меня это не сразу получилось, я все-таки нашел его и выключил свет — все как полагается. Я поднял с пола ее халат и вернулся в спальню. Она крепко спала, полотенце все еще лежало там, куда я его положил.

Пока Пэш спала, у меня была возможность полюбоваться ее великолепной наготой. Видя ее спящей, я не мог поверить, что она может быть такой страстной, какой я ее знал. Я все еще ощущал ее вкус на моих губах. Казалось, ее запах стал частью меня самого. Я хотел этого, я хотел, чтобы она стала частью моей жизни!

Я подошел к столику у ее кровати и снова заглянул в ящик. Да, в ней жил огонь, и он не давал ей покоя, заставляя постоянно придумывать все новые и новые способы, чтобы утолить свою жажду. Я убрал полотенце с ее лба. Она даже не пошевелилась. Я немного подвинул ее, чтобы поместиться возле нее. Я был обессилен, но спать пока не хотелось.

У ее кровати лежал небольшой томик. Я взял его в руки и увидел, что это сборник стихов Шелли. Одна страница была отмечена, именно отсюда она взяла строки для своего послания мне. Я полистал книгу и наткнулся на одно особенно чудесное стихотворение под названием «Философия любви». Первые же строки как нельзя лучше описывали то, что я почувствовал в тот момент, когда смотрел на спящую Пэш. Я оставил книгу открытой на этой странице и вернул ее на место. Я хотел, чтобы она обратила на это внимание утром. Затем я выключил свет. Обнимая Пэш, я повторял про себя волшебные строки Шелли:

Ручьи вливаются в реки,
Реки бегут к низовью.
Ветры сплелись навеки
В ласках, полных любовью.
Все замкнуто тесным кругом.
Волею неземною
Сливаются все друг с другом.
Почему же ты не со мною?

Глава 18

Наутро я проснулся от удивительно приятного ощущения: чья-то рука поигрывала моими яичками. Я услышал: «Доброе утро!», это было произнесено шепотом мне на ухо. Я перевернулся и обнял Пэш за талию.

— Что, черт возьми, ты со мной делаешь?

— Развлекаюсь.

Она уткнулась в мою шею, а затем положила свою ногу поверх моей.

Я прижал ее к себе еще крепче.

— Ты ведешь себя скорее как шлюшка, чем как девственница. Ты ведь должна быть образцом целомудрия и невинности, или ты забыла?

— Неужели ты ни разу не снимал проститутку?

Она прошептала мне эти слова на ухо, затем сдвинулась ниже и стала облизывать мои соски.

— Я этого не сказал.

Она потерлась о мою ногу.

— Судя по моим ощущениям, мне действительно придется оставить тебе кругленькую сумму на подушке, прежде чем я покину этот дом.