Страсть

Но больше всего на свете она обожала море, и как могла приучила к этому свою компанию. За всю жизнь ничто так не врезалось в сознание, как их поездки в Крым. Три года подряд в одном и том же месте, и каждый раз — месяц свободы и счастья. Когда не нужно искать место для любви — весь пляж в твоём распоряжении, когда не нужно думать, успеешь ли прибежать домой до одиннадцати, чтобы не получить от матери ремнем по жопе, или остаться ночевать под дверью запертого общежития — палатка с надувным матрасом ждёт тебя в любое время дня и ночи, когда не нужно заботиться о том, во что сегодня одеться — одежда в принципе не нужна, не нужно краситься и причёсываться… В общем, ничего не нужно, когда есть свобода! С каким удовольствием вспоминались вечера, когда они в парке отдыха посёлка Солнечногорское, залазили на кинопроекционную будку и с наслаждением смотрели фильм, который до этого видели, наверное, раз сто. Как весело было убегать от ментов, прятаться от безумных «местных», жаждущих их комсомольских тел, вслушиваться в звуки музыки, доносящиеся издалека и так определять, где сегодня дискотека, и бежать туда, чтобы повертеть своими сочными задами перед толстыми завистливыми тётками и потными алчущими мужиками… А потом любовь… Ежедневная любовь… Изнуряющая любовь… А рапаны… Вы знаете, что такое варенные рапаны? Боже, никакие мидии и устрицы под соусом бешамель, приготовленные в лучшем ресторане каким-нибудь Джимом Оливером, не сравняться с тем вкусом, который получается после того, как бросаешь в котелок, висящий над костром, десяток рапанов, солишь кипящую воду, и через полчаса выковыриваешь вилкой содержимое, и обжигая губы, наслаждаешься… А потом снова любовь… Но не та любовь, которой хотелось. Рите не хватало солёного вкуса Викиных губ и запаха её загорелого тела…

И вот пришло время, когда отступать было уже некуда. Рита дождалась пока Миша окончательно утратит контроль над собой, допив очередной стакан вина.

— Викуль, пойдём, поговорить нужно, — шепнула она на ухо подруге.

— А как же…

— Она не даст участковому заскучать, — Рита поймала Людкин взгляд. — Правда? — Та в ответ кивнула.

В спальне ничего не осталось, кроме старенькой материной кровати, на которой Вика попробовала когда-то сорвать свой первый запретный плод. Сейчас смешно это было вспоминать. Прошло совсем немного лет с тех пор, но как сильно всё изменилось.

Рита уселась поудобнее, подперев под спину подушку, долго смотрела на Вику и, наконец, решилась начать.

— А ведь ты, подруга, не вернёшься.

— С чего ты взяла, — недоуменно спросила та, — у меня виза всего на пятнадцать дней.

— И это помешает тебе остаться? Ты знаешь язык. Там твой отец. Ты жила там. И, в конце то концов, там лучше чем у нас.

— Нет. Это невозможно. Я без вас не смогу. Без тебя не смогу. Ты для меня всё…

— Ты тоже для меня всё, — ласково произнесла Рита, и взяла Вику за руку.

— А как же принципы?

— Да насрать на принципы, — она придвинулась ближе, — я никогда бы этого тебе не сказала, но поскольку это наша последняя встреча, я скажу…

— С чего это последняя?

— Викуль, не перебивай. Я и так еле слова подбираю. Чувствую я. Понимаешь, чувствую. Бабская интуиция. Поэтому я хочу тебе признаться, что нет человека на земле, которого бы я любила больше чем люблю тебя.

Вика попыталась встрять с возражением.

— Не перебивай, я сказала… И люблю я тебя не просто, как подруга любит подругу. Это другая любовь. Не могу объяснить и разобраться не могу, но с первого дня, как мы встретились, у меня что-то внутри перевернулось. Сдурела я. С ума сошла, что ли. Я тогда понять ничего не могла, все сравнивала, что и как, а когда, помнишь, мы с тобой уснули вместе, и я ощутила тебя рядом с собой, ощутила каждой клеточкой своего тела, я поняла, что это и есть настоящая любовь. Всё, после этого члены перестали существовать для меня. Они стали мне не нужны. Мне нужна была только ты. Эту игру с непониманием можно было бы ещё долго продолжать, и делать вид, что я злоебучая стерва, но я устала, к тому же, ты уезжаешь. Навсегда уезжаешь. И мы с тобой больше никогда не увидимся.

Вика сидела с отвисшей челюстью, переваривая услышанное. Рита ей, конечно же, нравилась, она за неё порвала бы любого, но сказать, что это любовь она не могла или просто не понимала, что бывает и такая любовь.

— Я после той ночи тоже долго думала, по пьяни это было или всерьёз. Толком ничего не помню. Что-то было между нами?

— Это не важно. Было или не было. Важно, что есть здесь, — она приложила руку к сердцу, — его не обманешь.

Рита подвинулась совсем близко и нежно провела пальцами по щекам Вики, поправила волосы, и как-то совсем незаметно коснулась своими губами её губ. Они были пересохшие и слегка потрескавшиеся, от волнения, что ли, но не стали неприступными, не сжались, превратившись в камень, а наоборот, расслабленно погрузились в пучину страстного поцелуя… И время остановилось…