Страшный зверь

Попивая кофе, Александр Борисович подробно рассказал о своей поездке в Краснополь, о делах, похоронах, встречах и угрозах. Достал из кармана диктофон с наушниками и дал послушать Тарасу свой диалог с Краевым, а затем и признания адвоката Воропаева. Потом изложил суть тех сведений, которые добыли по своим каналам Филипп с Николаем, – материалы были ими переданы в «Глорию». За ними собственно и заезжал Турецкий, и едва сумел «устраниться» от требовательного взгляда Алевтины, таинственным образом уже осведомленной об отъезде Ирины Генриховны. От кого поступили сведения, Турецкий даже не догадывался, неужели от Кости? Стареет, что ли? Болтливым становится. Кто еще мог знать?.. Но вот куда отъехала жена Сашеньки, Алька не знала, да и знать не желала, но определенно рассчитывала на какую-то взаимность. О чем усиленно намекала и взглядом, и «волнительными» движениями рук, и всем своим неожиданно, видно, разгоряченным телом, – еще бы, столько не виделись!

«Турецкий, ты – ненормальный! – сказал себе Александр Борисович и тут же поправился: – Или это – они?» В любом случае, эту ситуацию следовало сперва хорошенько обдумать…

Тарас Григорьевич внимательно просмотрел материалы и выслушал аудиозапись, сказав, что сегодня же постарается выяснить по данному вопросу все, что только возможно. Ну, как отказать другу! Да еще после такого щедрого подарка!

Вот собственно и весь результат визита. А окончательное решение будет им принято, очевидно, сегодня во второй половине дня. Либо завтра утром, в это же время. Турецкий даже подивился такой оперативности. Особо генерал пообещал «провентилировать» вопрос с Таиландом. Ну, и прочими возможными контактами фигуранта. При этом напомнил Александру, что за границу по своим «неотложным делам» Краев вполне мог выезжать и по документам на чужое имя. И, значит, не исключено, что потребуется соответствующая идентификация, понадобятся фотографии. Вот о них и надо срочно подумать, на всякий случай…

Турецкий отправился в «Глорию», чтобы срочно связаться с «ребятками» в Краснополе и попросить их так же срочно выйти на Диму Ушакова, который, несомненно, имеет в своем архиве фотографии Краева. А если не имеет, то надо их немедленно добыть, и чем больше, тем лучше, чтобы тут же передать в «Глорию». Они должны уже к вечеру поступить в агентство.

Александр Борисович, словно почувствовав на своей спине ощутимый обжигающий укол, резко обернулся и увидел взгляд Алевтины, устремленный на него с недвусмысленной целью. Так смотрит голодная кошка на жирного воробья, беззаботно клюющего «халявные» семечки. И он с легким огорчением понял, что пощады ждать не придется. Какое счастье, что все родные и близкие разбежались по «заграницам»!

Последний вывод последовал после того, как Алька с придыханием сообщила ему на ухо о том, что в своей квартире она совершенно одна, родители уехали встречать Новый год к старым друзьям аж в Воронеж, и их возвращение в ближайшие дни не ожидается. Они «отдыхают» от нее, а она – от них. Такая договоренность, что она встречает праздник с подругами, но готова немедленно и решительно изменить все свои планы, если только Сашенька… О, Господи! Якобы все только от него одного и зависит!

Он твердо пообещал ей подумать. О том, как разгрести самые срочные дела. Ну, а потом… Александр Борисович таким красноречивым взглядом уставился на девушку, что та зарделась. Но это совсем не означало, что он уже изъявил свое твердое согласие, вовсе нет… С озабоченным выражением на лице он делал вид, что усиленно размышляет над глобальными – ничуть не меньше – проблемами, в то время, как его шустрая мысль, словно мышь, металась в клетке неизбежности. И среди разных вопросов, возникавших перед его глазами, все более отчетливым становился самый простой: а хорошо ли это? Но тут же масса примеров из реальной жизни подсказала ему, что единственный выход для одинокого мужчины, которого все «бросили», это найти себе утешение в объятьях милой и нежной женщины, которая заранее, как замечено в хулиганских стихах покойного уже поэта из молодости Александра Борисовича, «была на все согласна, и даже на худой конец…».

Оставалось согласиться самому. Что Турецкий и сделал после «мучительных раздумий», но взамен потребовал обеспечить ему «бесперебойную связь» с сотрудниками «Глории», находящимися в командировке. Он имел в виду Филю и Колю. Затем должно было последовать новое посещение НЦБ Интерпола, необходимые беседы, и только потом можно рассчитывать на то, что… А, в общем:

– Пожрать-то у тебя хоть чего найдется? – С прежним сомнением спросил он, и на возмущенную гримасу Альки добавил в том же тоне: – Ну, а тяпнуть там чего-нибудь?