Страшный зверь

– Я искренне обрадуюсь, Саша, если издалека сумею тебе помочь… А еще я хочу тебе предложить там, в городе, остановиться у нас с мамой. И ее номер тоже запомни, впрочем, Валька тебе продиктует сама… Кстати, о ней. Я боюсь, что сестренке там станут активно трепать нервы. У нас это очень любят, садизм такой, провинциальный. Зато им и в головы не придет, что ты – это ты. И Валька там же, рядом с тобой, будет. Ей, если случится неизбежное, очень понадобятся, Сашенька, твои поддержка и помощь. Ты прости, что я, возможно, вмешиваюсь в твои планы, но я чувствую, что только с тобой и надежно… Зря, наверное, я улетаю, но я уже три года не была в отпуске, не освобождала голову от наших телевизионных забот, понимаешь? Уже заговариваться начинаю, на людей лаять… Срываюсь без конца. Да и шеф меня с радостью выгнал, воспользовавшись ситуацией. Кстати, вполне можешь и к нему обратиться, тоже запиши его номер. Поддержка в средствах массовой информации тебе не помешает. А шеф на наших «правоохранителей» большой личный зуб имеет… Скажи, а может, мне отложить этот вояж, а?

– Нет, нет, обязательно лети, расслабься, в океане купайся, лопай экзотические фрукты. Это просто необходимо, особенно такой молодой и красивой девушке, как ты. И не думай о плохом. Да и чем ты Вале поможешь, сочувствием разве что? А я тут, если что… ты понимаешь?

– Я не сомневаюсь, Саша…

– А знаешь, – решился он, – чего бы я сейчас хотел больше всего?

– Интересно!

– Не угадаешь… – Он сделал паузу. – Сосчитать твои веснушки на щечках. И почувствовать их бархатную мягкость, вот. Я вчера только об этом и думал, – он засмеялся. – Правда, дурак, да?

– И ничего смешного, – словно бы обиделась она. – Так мне еще никто не признавался в своих… чувствах. Спасибо, Сашенька, можешь мне поверить, я тебе этого никогда не забуду и не прощу… Но тогда и я хочу кое в чем признаться, можно?

– Конечно!

– Если бы я была твоей женой… ну, хотя бы любовницей, понимаешь?.. Я бы тебя убила за одну только мысль о том, что ты способен на такой подвиг. Обожала бы, как ненормальная, но все равно убила бы… Мне вчера вечером, когда ты уже уехал, Валька рассказала о твоей семье. О некоторых твоих фокусах. Слухами ведь земля полнится, а в вашей прокуратуре – тем более. Еще – о своей сумасшедшей любви к тебе – в те годы, конечно. И о том, что главной причиной твоего расхождения с Герой, о чем ты, разумеется, даже и не догадываешься, было то, что он не мог не замечать Валькиных чувств к тебе. Но он был… на что уж теперь надеяться, был, конечно, слишком правильным, чтобы заводить с женой разговор на эту тему. Ты, когда встретишься с ней, не проговорись о том, что я тебе сказала, а то она очень переживать будет. У нее и без того слишком много сейчас… Вот и все, мой милый, очаровательный, несостоявшийся любовник, о чем я очень жалею, можешь мне поверить. До свиданья, возможно, действительно где-нибудь, когда-нибудь… если мы не будем к тому времени слишком старыми!

– Спасибо за то, что оставляешь надежду! – рассмеялся Турецкий. – Ну и когда он, твой самолет-то?

И после ее ответа, с неожиданной для себя радостью, отметил, что он ведь вполне может еще успеть помахать ей ладонью вслед. Просто раньше надо выехать в аэропорт. Но не сказал Кате об этом, а лишь весело простился и пожелал удачи. Но подумал, что без такого вот жеста с его стороны их вспыхнувшие чувства друг к другу остались бы неполными, куцыми, лишенными, черт возьми, так необходимой в подобных случаях ностальгии при расставании.

Катя была чрезвычайно удивлена.

Отыскав в толпе улетающей публики ярко-красный кофр и рядом – ее, не то, чтобы совсем уж скорбную, но явно печальную фигурку, а вслед за тем и вспыхнувший изумлением взгляд, который она, скорее, машинально остановила на нем, не сразу узнав, он поблагодарил себя за мысль проводить ее. Прижавшись щекой к его груди, взволнованная Катя цепко обхватила его подрагивающими руками и шептала без остановки, будто молитву:

– Ты знаешь, а я все-таки и ждала, и не надеялась… Неужели не поймет, неужели не взглянет хоть напоследок?.. Даже загадала про себя, если сегодня еще увижу, все будет хорошо. А тебя не было, и я здравым умом понимала уже, что ничего хорошего ждать не придется. Но ты пришел… А я даже не знаю, что тебе сказать, все мысли и слова из головы вылетели… Нет, я не влюблена в тебя, я понимаю, этого нельзя, и тебе самому будут мешать лишние волнения, как там она, что с ней… Ничего этого не надо, лишь бы знать, что с тобой все в порядке, а, значит, и с моими… Ты ведь не дашь их в обиду?..

Это была первая ее фраза, произнесенная вопросительно. Катя подняла голову и требовательно уставилась Александру в глаза.

– Само собой, разумеется, – ответил он. – А как же иначе? Могла бы и не беспокоиться. Мне показалось, что мы прекрасно поняли друг друга… Ты знаешь, я вдруг почувствовал сильнейшее желание, просто потребность, махнуть тебе рукой – на дорожку, чтоб полет и отдых были удачными, и на душе у тебя осталось тепло от нашей неожиданной встречи.