Страшные сказки для дочерей кимерийца [СИ]

Вместо сына и усиленной стражи Конан взял с собой младших дочерей — Иллайнию и Атенаис, а также с полдюжины приличествующих королевским дочерям служанок. Что может быть более естественным и миролюбивым, чем отец-король, путешествующий в компании своих малолетних дочерей? У соседей-королей подрастают сыновья, да некоторые из них и сами по себе совсем ещё мальчишки, так почему же не показать имеющийся в наличие товар, так сказать, лицом? Никогда не помешает закрепить возможный политический союз еще и личной симпатией, а в дальнейшем — кто знает? — может, и сговориться о выгодном браке…

Впрочем, если быть до конца откровенным, взял он их с собой не только из политических соображений. Последнее время ему просто нравилось их общество. Сестры-погодки, такие похожие и в то же время непохожие друг на друга, подрастая, забавляли его все больше. Особенно — десятилетняя Атенаис, старшенькая, с каждой луной все больше напоминающая Зенобию…

По пути Конан намеревался какое-то время погостить у короля Аргоса — все равно ближайший путь в Шем лежал мимо его замка. Он давно собирался познакомиться с Ариостро поближе, предпочитая не полагаться во всем на доклады шпионов, а составлять собственное мнение о ближайших соседях, да все как-то находились более важные дела. Теперь же, как говорится, вроде бы и сам Митра велел.

А если соседушка окажется не слишком неприятным типом — то можно будет и повеселиться от души. По-королевски. Посидеть с бочонком пива вечерком у камина, погонять дичь по окрестностям, благо сбор урожая закончен и можно не опасаться, что королевские забавы оставят какого-нибудь несчастного виллана на зиму без хлеба.

Впрочем, погостить в замке Ариостро Конану толком не удалось — на рассвете третьего же дня его там пребывания в замковые ворота постучался гонец, посланный Зиллахом в Тарантию.

* * *

Отбыть в Шем, правда, тоже получилось не сразу. Обрадованный столь быстрым завершением пути, гонец немедленно ускакал обратно, только сменил донельзя умученного коня на свежего из конюшен ариостровского замка. Но успел уверить «Великого короля Конана Канаха» от лица своего владыки в том, что почётный эскорт, достойный «великого короля», будет подан к воротам Малого пограничного Форта не позднее, чем через три дня. Так как от ариостровского замка езды до расположенного на самой границе с Шемом Малого Форта было не более одного, от силы двух дневных переходов, да и то если лошади хромые, ногой за ногу цепляются, — Конан действительно мог не торопиться. Гонец же, если поспешит, будет там уже к обеду.

Но то — гонец, ему положено лошадей загонять. Конан же выедет послезавтра, с утречка пораньше, за день верхом как раз управится. Служанок же и прочую обузу можно уже завтра отправить в повозке, под охраной гвардейцев — пусть переночуют на постоялом дворе, за верховыми они всё равно не угонятся, а тащиться со скоростью полудохлой клячи самому Конану как-то не пристало. Атенаис будет рада — она не любит ездить верхом на дальние расстояния. Охота или короткие прогулки — дело другое, тут ей равных нет. Хотя за последний год Лайне и пыталась не раз оспорить превосходство старшей сестры, но в верховой езде ей пока что этого не удавалось.

Лайне.

М-да…

Вот с Лайне могут возникнуть проблемы…

— Слезь оттуда немедленно! Я кому сказала!!!

Конан никогда бы не подумал, что шипеть можно настолько визгливо. Интересно, кто это из ариостровских придворных дам такой… талантливый? Стараясь не шуметь, он осторожно выглянул за угол. И с трудом удержался от раздраженного вздоха — талантливая дама оказалась принадлежащей к его собственной свите. Ингрис, баронесса Ользе, будь она трижды неладна! Не удивительно, что он сразу ее не узнал — в его присутствии она говорила настолько приторно сладеньким голосочком, что из него, пожалуй, можно было делать сироп даже без предварительного выпаривания. И по настоящему удивительным казалось то обстоятельство, что во рту ее ещё оставались кое-какие зубы — давно ведь почернеть и вывалиться должны были, от такой-то сладости! Конан трижды проклял тот день, когда поручил именно этой подколодной змеюке обучение своих дочерей подобающим манерам. Не то чтобы старая мегера не знала дворцового этикета или сама обладала манерами неподобающими, просто… как бы это получше объяснить… Она, пожалуй, слишком хорошо знала эти самые манеры.

А с другой стороны, — что делать? Не в Киммерии, чай, растут, должны же дочери славного повелителя Великой Аквилонии владеть куртуазным обхождением!

Однако в настоящее время обхождение самой Ингрис особой куртуазностью как-то не отличалось. Как, впрочем, и внешность — высокая прическа сбилась на сторону, маленькие глазки злобно сощурились, поджатые губы, и без того тонкие и бесцветные, вообще превратились в еле заметные ниточки, а на перекошенном лице даже сквозь толстый слой пудры проступили красные пятна.