Страшные истории для девочек Уайльд

В свете факела мухоморы отбрасывали высоченные тени. Тень самой Изолы стала длиннее, и внезапно рядом с ней появилась другая тень странной формы, уходящая в небо…

Изола медленно подняла глаза.

Над Дьявольским Чаепитием, свисая с верхушки дерева, качалась длинная цепь связанных за ручки и ножки мертвых фей, обмякших и больше не мерцающих. Светящаяся пыльца осыпалась на землю, словно омертвевшие клетки кожи.

К концу жуткой веревки из фей была привязана пропавшая белая птичья клетка, а в ней лежали сломанная мандолина дедушки Ферлонга и крохотное платьице из лепестков маргаритки.

«Седьмая принцесса»: отрывок

– Вторым драконом, – сказала мама, – было Предательство. Глубокой ночью, пока все остальные спали, пятый принц сидел и смотрел, как луна взбирается по лесенке из звезд. Он думал о своей сестре и о том, смотрит ли она сейчас на ту же луну. На крыльях попутного ветра к нему прилетел второй дракон и, протянув принцу золотой коготь, древним голосом прошептал: «Поверь мне, я не такой, как мои братья, и хочу вам помочь. Я отведу тебя к сестре».

Надежность была главной добродетелью пятого принца, и одновременно его бичом. Принц, который хранил все секреты сестры как подвески на ожерелье, поверил второму дракону. Не став будить братьев, он сел на дракона – и больше ему не довелось хранить никаких тайн.

Изола в интенсивной терапии

Юная пациентка, которую на рассвете привезли в благотворительную больницу Авалона, страдала от обезвоживания и провалов в памяти. Она в одиночестве провела ночь в лесу Вивианы.

Ее нашел отец.

– Она не вернулась домой, – со смущенным видом рассказал он. – Я проснулся, узнал, что в комнате ее нет, и сразу понял, где она.

Медсестры уложили Изолу в кровать, воткнули ей в руки капельницы и начали осторожно допытываться: «Можешь мне сказать, дорогая, я ничуть не буду тебя винить, если ты приняла что-то запрещенное – может, какую-то таблетку? – и не захотела признаваться в этом доктору».

На стене висел памятный портрет матушки Синклер. Изола чувствовала себя одной из бледных истощенных девушек в крыле для кровопусканий, словно сошедшем со страниц давно прочитанной исторической книги. Капельницы, словно пиявки, высасывали кровь, а Изола лишь смотрела невидящим взглядом в потолок, пока ее поедали заживо.

Хотя в крови не нашли следов запрещенных препаратов, в истории болезни записали отравление алкоголем, усугубленное холодом и обезвоживанием.

Изола с капельницей в вене полулежала на больничной койке. Низкорослый индиец в очках перелистывал ее больничную карту.

– Видимо, Изола, – спокойно произнес доктор, не поднимая глаз от записей, – ты сказала медсестре, что тебя зовут Флоренс?

Изола пожала плечами. Доктор Азиз. Врач ее мамы.

– Ты также сказала, что заблудилась в лесу, – хотя, по словам твоего отца, знаешь эти места как свои пять пальцев, – потому что забыла оставить дорожку из хлебных крошек?

Изола вспомнила всегда срабатывающее оправдание Джеймса.

– Люблю черный юмор, – пожала она плечами.

Доктор Азиз с интересом поднял на нее глаза.

– Давненько я тебя не видал, – резко сменил он тему. – Хотя сам этому рад – в моей сфере деятельности никто не хочет слишком часто наблюдать одного и того же пациента. Надеюсь, с тобой все хорошо. Но ты очень бледная. Как у тебя со сном?

Доктор Азиз был отличным врачом. С пациентами он вел себя безупречно: всегда дышал на стетоскоп, прежде чем приложить холодную железяку к спине, и утверждал, что ни разу в жизни не ломал иглу во время укола.

Но ему так и не удалось вылечить маму Уайльд.

– Дурной голове сон покоя не дает, – машинально ответила Изола, но тут же засмеялась и сжала трубку капельницы, надеясь, что жидкость потечет быстрее и поможет ей поскорее встать на ноги. – В последнее время сплю меньше, чем обычно. Неприятности дома, – многозначительно добавила она, надеясь, что врач спишет ее странное поведение на отношения с матерью, а не на одержимость.

Насколько Изола помнила, в кругу Дьявольского Чаепития она простояла всего несколько минут, однако почему-то очнулась уже на рассвете, с синеющей от холода кожей, шипами в подоле платья и насквозь промокшая. Она так и не нашла в себе сил двигаться, пока не пришел папа и не спас ее.

Когда пакет с физраствором опустел, доктор Азиз отсоединил катетер и сказал, что папа Уайльд вернулся на работу, но ему можно будет позвонить на мобильный телефон, когда Изола захочет поехать домой. Врач наложил мультяшный пластырь на сочащуюся кровью ранку на сгибе локтя и по-доброму предостерег Изолу на будущее:

– Алкоголь и лес несовместимы, мисс Уайльд.

По пути к двери он оставил на тумбочке свою визитку. Приглашение. Невысказанные утешительные слова.

Официально выписанная, Изола спустилась на первый этаж и сделала звонок, которого боялась до дрожи.

* * *

Старая красная машина с нарисованными на капоте усами въехала в зону парковки автомобилей «Скорой помощи» и со второго раза припарковалась. Джеймс открыл пассажирскую дверь – он так и не починил наружную ручку. Изола села.