Страшное гадание

Марина с жадностью глотнула чаю, но едва не подавилась, вспомнив, что ее жизнь под угрозой. А вдруг в чае – яд?! Впрочем, не хотелось казаться смешной перед горничной, поэтому она с безразличным лицом – боже, чего ей стоило это спокойствие! – начала выспрашивать о новостях в замке. Глэдис тотчас сообщила все, что нужно. Оказывается, мистер Джаспер ни свет ни заря отправился куда-то верхом. Сэр Десмонд с управляющим – тоже. Леди Джессика, по своему обыкновению, в оранжерее. Леди Урсула пока не появлялась.

Уразумев, что Десмонд уехал не один, а под приглядом и запросто к нему не подберешься, а она сама еще не задыхается, не корчится в судорогах (чай ее даже взбодрил), Марина с облегчением вздохнула. Приведение в исполнение смертного приговора пока что явно откладывалось, а значит, можно было сделать то, что задумывала вчера: пробраться в башню. Тем паче что хозяина комнаты, откуда начинается потайной ход, на месте нет, благодарение богу!

Через полчаса выяснилось, что бога благодарить рано. Джаспера не было, это точно. Но и ключа от его запертой двери не было тоже.

Какое-то время она стояла, бесцельно трогая ручку. Вот как! Значит, Джаспер решил стать осторожнее и охранять свою комнату от ненужных вторжений. Интересно, что он пуще прячет: домашнюю опиекурильню или щель в стене, через которую можно очутиться в башне? Но хватит здесь стоять. Не ровен час, пробежит мимо досужая горничная, а то и сам Джаспер внезапно вернется, – хороша же она будет при встрече!

Марина торопливо пошла к лестнице, ведущей на этаж ниже, через который можно было пройти в главное здание замка, но приостановилась у двери Джессики. Сначала приостановилась, а потом легонько тронула ее. Почему-то она не сомневалась, что эта дверь непременно откроется. Так и произошло.

Марина вошла и стала посреди комнаты, оглядываясь. В прошлый раз ей было не до рассматривания обстановки, а теперь она только головой качала. Если уж комнаты для гостей были в замке роскошными, что же сказать о спальне бывшей невесты бывшего лорда? Марина прежде и не предполагала, что мебель может быть столь изящная, прелестная, легкая, а главное – новая. Может быть, эти вещи были нарочно заказаны для меблировки комнат, которые займут после свадьбы лорд и леди Маккол? Наверное, их делали не деревенские столяры, а какие-то удивительные мастера в Брайтоне, а не то даже и в самом Лондоне. Не при перевозке ли был выщерблен лакированный бок этого секретера, зияющий теперь белой царапиной? Какая жалость! Можно представить, как была огорчена Джессика, пока новое ошеломляющее горе не заставило ее забыть о прежних ужасных неприятностях. Да, горести валились на бедняжку одна за другой. Смерть Алистера, известие о его измене и, главное, о том, что она всегда была для него заместительницей какой-то горничной, пусть и благородного происхождения. И если все-таки правда, что Алистер был обвенчан с Гвендолин, значит, он… Марина замерла, уставясь в одну точку… значит, он не смог бы жениться на Джессике?! И если бы до своей смерти он успел сказать ей о том, что женат, Джессики не было бы в Маккол-кастл, а значит, Марина с ней никогда бы не познакомилась и не подружилась. Это плохо, все-таки ей было весело и хорошо с Джессикой. Но, с другой стороны, не было бы никого, кто так настроил Десмонда против нее. Ведь, вольно или невольно, именно Джессика заставила Десмонда поверить, будто Марина виновна в гибели Агнесс. А не будь ее неосторожных слов, теперь вообще ничто не стояло бы между Десмондом и его тайной женою…

Марина встряхнулась. Ну, кто про что, а курица про просо! Забралась в чужие комнаты открывать какие-то секреты, а занялась тем, чем вполне могла заниматься и в собственной комнате: мечтать о мужчине, которому она без надобности. Нет, пора уходить.

Она еще раз оглянулась – и тут заметила, что предмет, который она так сосредоточенно, невидящими глазами разглядывала, просто маленькая фигурная стеклянница, стоящая на подоконнике и наполненная чем-то темным. Флакончик изяществом был под стать всему убранству комнаты: причудливо выгнутый, украшенный по широким, округлым бокам маленькими розочками, тоже стеклянными. Отродясь Марина ничего подобного не видела, а потому с любопытством схватила флакон и принялась его вертеть да крутить, и до тех пор докрутила, пока не вытащила пробку. В нос ей ударил крепчайший запах уксуса и чего-то еще, и вроде как лукового отвара, и в то же время жженой пробки. Лекарство, что ли, какое-то? Черное, как деготь. Хотя нет. Марина сунула палец в узкое горлышко и убедилась, что жидкость не черная, а темно-коричневая: таким же стал и палец.

Тьфу, дурость какая! Суется, как дитя малое, незнамо во что! Теперь платком не вытереть – белый платок не отстираешь вовек, и не дай бог капнуть на платье… Обо что бы вытереть? Да вот же! Она шагнула к шкафу и помусолила пальцем по белой царапине на его боку.