Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно

Если бы ограничился Бруно изложением системы Коперника, увязав ее с привычными представлениями о светоносном эфире, аде и рае, то его идеи могли, пожалуй, кого-то убедить. Но ведь он вовсе отрицал замкнутость звездной сферы, утверждая, что мир бесконечен и существует вечно.

Небо — бездна, звезды — без счета, человек — ничтожная пылинка, пропадающая бесследно во тьме небытия… Страшный, равнодушный к человеку мир. Да разве мыслимо ради него отказываться от привычного мироздания, где есть место и бренному телу и бессмертной душе?!

Легко ли было Бруно отвергнуть уютный мир, утешающий иллюзией бессмертия? Об этом можно только гадать. Однако бесспорно, что его не устрашала картина вечной и бесконечной Вселенной. Он всегда оставался бесстрашным, беззаветным рыцарем истины. Свои убеждения не только провозглашал, но отстаивал — искренне, мужественно. Оксфордский диспут доказывает это.

Глава пятая Микрокосм

Вы все рабы. Царь вашей веры — Зверь,

Я свергну трон слепой и мрачной веры.

Вы в капище, я распахну вам дверь

На блеск и свет, в лазурь и бездну Сферы.

Ни бездне бездн, ни жизни грани нет.

Мы остановим солнце Птолемея —

И вихрь миров, несметный сонм планет,

Пред нами разверзнется, пламенея!

И. Бунин. Джордано Бруно

Идеи да и сама яркая личность Ноланца не прошли бесследно для английской культуры. В Англии он обзавелся не только врагами. У него появились друзья. В Лондоне, куда он вынужден был переехать из Оксфорда, его снова приютил французский посол Мишель де Кастельно. Ноланцу предоставили хорошую комнату. Хозяева приглашали его к столу. Кастельно изъявил желание оплатить издание трудов, посвященных ноланской философии.

В доме французского посла Бруно познакомился с влиятельными вельможами Филиппом Сиднеем и Фулком Гривеллом. Оба они писали стихи, а Гривелл еще и трагедии. Дружил Бруно с Джоном (Джованни) Флорио — составителем итальяно-английского словаря, переводчиком «Опытов» Монтеня.

Родился Флорио в Англии, но по национальности был итальянцем. А Бруно, помимо всего прочего, особо примечал итальянцев, тем более талантливых, незаурядных. Родина и народ оставались для Ноланца священными. Кстати, Флорио использовал немало слов и оборотов из произведений Бруно, написанных на итальянском языке, для своего словаря.

Некоторые шекспироведы предполагают, что в Лондоне молодой актер и начинающий драматург Вильям Шекспир интересовался необычным итальянцем, искателем правды. Не исключено, что Шекспиру довелось видеть и слышать Бруно. Хотя более вероятно, что знакомство было заочным — по книгам.

В рождественские праздники 1598 года впервые была поставлена комедия Шекспира «Бесплодные усилия любви». Однако стиль ее — обилие рифмованных стихов и мифологических образов, присутствие иноязычных слов и выражений — свидетельствует о том, что она написана была значительно раньше. Возможно, это одно из первых сочинений Шекспира, впоследствии им переработанное.

Главный герой комедии Бирон вобрал в себя черты двух замечательных людей того времени — Бруно и Филиппа Сиднея. Бирон — блестящий придворный, мужественный, остроумный, благородный, правдивый, пылкий, мудрый… Его достоинства как вельможи воплощал в себе граф Сидней. А представления Бирона о мире и человеке, о познании природы повторяют мысли Бруно:

Чтобы правды свет найти, иной корпит
Над книжками, меж тем как правда эта
Глаза ему сиянием слепит…
Наука — словно солнце. Дерзкий взор
Теряется в ее небесных тайнах.
В ней книгоед находит лишь набор
Заемных истин и цитат случайных.

Главный принцип познания в этих стихах высказан в духе ноланской философии.

В Лондоне Бруно много работает. Именно здесь, на родине Шекспира, ему было суждено многое осмыслить и обобщить.

Джордано был необычайно начитанным и памятливым; в его сочинениях переплетены идеи многих авторов, немало цитат, постоянно присутствуют образы античных богов и героев, короче — книжная мудрость. Он никогда не отрешался от нее. Хотя всегда отдавал первенство изучению живой природы, сведениям о ней. Словно алхимик с магическим философским камнем, он производил сплав книжной премудрости и научного познания природы, добывая по крупицам чистое золото своей философии рассвета.

Итальянец на берегах Темзы

О Лондоне и лондонцах конца XVI века в сочинениях Бруно сказано немало хорошего и плохого в одинаково чрезмерной степени.