Странствующий Морф

— Я тоже это видел, — сказал он. — После того, как магия забрала все, я посмотрел. Я тоже видел движение.

Он дал ей еще несколько мгновений, затем убрал Путеводную звезду. Праксия улыбалась.

— Спасибо, что разрешил мне увидеть. Значит, мы действительно это делаем. Значит в этом есть смысл. Спасти наш город и наш народ. — Она сделала паузу. — Тебе очень повезло.

— Действительно?

Она кивнула:

— Я понимаю, что ты должен быть напуган. Я бы была. Я понимаю, что у тебя должны быть все сомнения о том, что ты делаешь. Но я имела в виду вот что. Я хотела бы, чтобы это была я. Неважно, что это означает. Я хотела бы быть на твоем месте. Я бы умерла за то, чтобы это произошло.

Ее слова были такими пылкими, что на какой–то момент Кирисин просто смотрел на нее, не способный ничего сказать.

Она откинула с глаз непослушную прядь темных волос:

— Я бы умерла, Кирисин. Я бы умерла.

День близился к концу, солнце прошло на запад к горам и, наконец, зашло за остроконечные вершины. Наступили сумерки, медленно свет угасал до темноты, постепенно появлялись звезды и луна, воздух становился прохладнее. Хотя местность была резкая, бесплодная и пустая от жизни, сгущающаяся темнота смягчила и сгладила ее острые края. Кирисин сидел с Праксией и остальными эльфами и наблюдал, как все медленно исчезает в черноте.

Все это время Логан Том продолжал работать над Вентрой 5000, копаясь в ее частях, проверяя солнечные элементы, которые запитывали двигатель.

Он все еще работал с машиной, когда Кирисин, который растянулся на земле рядом, чтобы наблюдать за ним, заснул.

* * *

Его сон был глубоким и безмятежным, одеяло из тишины и тьмы плотно окутало его. Его не волновало, сколько прошло времени, ничего, что относились к миру бодрствования.

Кирисин.

Его мать звала его по имени.

Кирисин.

Ее лицо появилось из темноты, знакомое и приветливое, и он улыбнулся от радости.

— Кирисин!

Его глаза моментально открылись. Праксия склонилась над ним, ее маленькое, жилистое тело напряглось, а лицо помрачнело от страха и дурного предчувствия. Она приложила свою руку к его рту, когда он попытался заговорить, заставляя его молчать.

Она наклонилась так низко, что он смог почувствовать ее дыхание над своим ухом.

— Вставай. Ничего не говори. Иди к транспорту и залезай внутрь. Скрэйлы нашли нас.

Он вздрогнул от ее слов, даже не зная еще, кто такие скрэйлы. Она убрала свою руку и выпрямилась, отвернувшись от него и вглядываясь куда–то в темноту. Глядя мимо нее, он увидел Логана Тома, все еще работающего над Вентрой, сгорбившегося над открытым капотом, его руки были погружены где–то в частях двигателя. Его черный посох был прислонен к крылу, руны на нем светились так, будто они горели огнем. Остальные эльфы рассеялись по широкому кругу, приготовив оружие, темные тени в бледном мерцании света звезд.

Он прислушался. Ничего не слышно.

Он осторожно поднялся на ноги, не сделав никакого шума. Праксия стояла рядом с ним, в каждой руке по длинному кинжалу, чуть присевшая и наготове.

— Сколько я спал? — прошептал он.

Она покачала головой:

— Недолго. Полезай внутрь транспорта.

Откуда–то издалека, на дороге, по которой они проехали, тишину нарушила серия пронзительных визжащих звуков. Они напомнили Кирисину крики ловчих птиц, крупных и свирепых хищников, и дрожь пробежала по его спине.

— Иди! — прошипела Праксия, резко жестикулируя своим длинным кинжалом.

Он сделал всего пару шагов, когда его ударили сзади, сильно попав по голове и плечам, из–за чего он распластался по земле. Огонь вспыхнул по его спине, где когти разорвали его одежду в клочья и впились в кожу, и он почувствовал, как из его ран потекла кровь. Пока он поднимался на ноги, он увидел темные фигуры, внезапно вылетающие из ночи, сборище теней, которые полностью окружили эльфов и Рыцаря Слова. Резкие, пронзительные крики наполнили ночь, смешиваясь с воплями и возгласами предостережения.

— Кирисин! Беги!

Праксия уворачивалась и отскакивала, когда ночные налетчики напали на нее — один, два, три, когти рвались к ее голове. Но она была маленькая и юркая, и они промахивались, ловя только воздух. Ее кинжалы нанесли удары, когда они прошли мимо, и двое вскрикнули от боли и злости, один на мгновение приподнялся, прежде чем упасть, беспомощно хлопая крыльями. Кирисин увидел его ясно, когда он приземлился, человекообразной формы с кожистыми крыльями и позвоночником и хвостом рептилии.

Когда–то человек, подумал он, пятясь прочь. Сейчас рептилия. Измененная во что–то чудовищное.