Странствующий

Сверху носятся огромные черные летающие ящеры. Они клюют верхних, вгрызаются в нижние ряды, протяжно рыча, как цепные псы. Рев пламени, вопли жертв и рычание ящеров сотрясают своды пещеры, с которых  сваливаются покрытые копотью раскаленные камни.

И только грозный рокот близкой грозы иногда заглушает жуткую какофонию. Мы проходим по узкому каменистому мосту. На лбах несчастных выжжены клейма: «богохульство», «ересь», «гнев», «злоба», «колдовство», «убийство», «аборты», «алчность», «прокля­тие», «наркомания», «пьянство»…

На середине моста, в эпицентре жара, воплей и серного зловония я внезапно замираю. Мигом пропадает молитва, мост под ногами, странник, защитный непроницаемый покров… С упоительным пьяным восторгом я ору страшные слова, сотрясаю во гневе кулаками, скрежещу зубами от злости. Приглушенные прежде страсти взрываются и выплескиваются из сердца наружу огненным гейзером, сжирающим меня до серого пепла. Черные ящеры с рычанием пикируют на меня, прожигая насквозь лазерными взорами.

От парализующего ужаса и жгучей боли, от незатихающего взрыва огня и едкого смрада, от абсолютного отчаяния и предощущения вечного мрака 3/4 ко мне возвращается память. С величайшим трудом выдавливаю из себя — «Иисус», и в тот же миг возвращаюсь на мост, под покров, в молитвенный круг и соседство со странником. Вот, значит, какое место мне предназначалось, если бы я не вошел в церковь. Вот куда несколько лет назад меня погружали на краткий миг, чтобы я очнулся от помрачения!

 Следующее место, куда приводит нас дорога, — что-то абсолютно черное и плоское, сплющенное со всех сторон и необозримо огромное. Мы замираем на одной точке, мизерной как атом. Место нашего стояния как бы раздвигает здешнее пространство для нашего пребывания. Здесь точка наивысшего предела давления. Сюда, в этот центр, отовсюду сходятся вся агрессия, злоба, гнет.

В самом центре скован и сдавлен первый враг Божий, некогда прекрасный могучий архангел Денница. Здесь взрывается гроза ненависти, и отсюда громовыми раскатами выносится во все пространства ада, земли и поднебесья. Для наших глаз он невидим. Он в полнейшей черноте абсолютного мрака. Даже свита его, состоящая из великих богоборцев и богоубийц, видна лишь как тень самого страшного предчувствия.

У меня возникает мысль, что уж это место никак меня лично не коснется. Из глубины сердца звучит фраза. Не сразу удается понять ее смысл. «Свобода человека так божественно велика и ответственна, что любому дает возможность сойти и сюда, в тартар».

Вдруг смысл доходит до сознания, и на долю секунды мрак полностью ослепляет меня, рев оглушает, абсолютный холод обжигает до сквозного обморожения. Лишь кратчайший миг длится это. Но достаточно, чтобы понять, как нужно превозносить себя, как ненавидеть Бога, с какой злобой сжечь в себе любовь, 3/4 чтобы оказаться в эпицентре вселенского давления. И это возможно!.. Для каждого и любого человека, который в младенчестве улыбался маме розовыми беззубыми деснами, пуская радужные пузыри. Для каждого, кто обожал себя и превозносился все выше и выше. И не пожелал остановиться.

В этот миг откровения происходит нечто очень радостное!

Абсолютно черный мрак пронзает тонкий луч света. Никто ничего не объясняет. Но этого и не требуется. Мы точно знаем, что это луч Пасхального Света, пронзивший две тысячи лет назад весь ад до самой бездны.

Как разом вспыхивает в нас!..

…Как всецело объемлет!..

…Эта великая радость!..

…Эти таинственные слова,

…которые понятны малым и великим,

…которые ни одного человека во вселенной не оставляют равнодушным:

 «Христос Воскресе!»

Оглушающий громовой рёв бессильной ярости вырывается из бездны. А, пусть себе ворчит…

Что может он, величайший гордец, после Воскресения Христова? На что он способен, связанный, сдавленный, навечно заточенный в этот черный вонючий погреб?

«Христос Воскресе!» 3/4 ликуют наши сердца.

«Христос Воскресе!» 3/4 гремят наши голоса.

«Христос Воскресе!» 3/4 подхватывает нас великая радость на крылья.

И отсюда, из этой черной мерзости 3/4 как пузырьки на поверхность воды, выносимся мы наружу. Луч Пасхальной радости, луч великого торжества вечной жизни 3/4 пронзает все мрачные пещеры. И мы по нему с ликованием несемся наверх, к свету, к Источнику света, к Свету света! Как хорошо, что не надо возвращаться прежним путем. Слава Богу! Литургия в Церкви Торжествующей

И снова мы оказываемся на поляне Места временного упокоения. На этот раз дорога странствий ведет нас в сторону высокой горы. По широкой долине, по дорожке, рассека­ющей поля золотой высокой ржи, подходим к пойме неширокой реки.