Странствия Властимира

Путь их завершился вскоре - за вторым поворотом им открылся широкий освещенный коридор, стены которого были выложены цветным камнем. Посреди пещеры высился каменный стол - видимо, для общих трапез. Но никого поблизости не было, хотя время обеда наверху давно уже настало. Не останавливаясь, подземник провел гостей в одну из дверей.

- Говоришь, князь, в путь вы отправились? - вдруг заговорил провожатый, негромко обращаясь к Властимиру.

- В путь,- коротко отмолвил князь.

- А далеко ли путь держите?

- Далеко,- еще короче бросил князь.

- А все-таки?..

Властимир сжал зубы. Вот сейчас он примется причитать, что не дело он затеял - в путь-дорогу дальнюю слепым отправляться. Послал бы друзей своих или слуг верных, а то и кинул клич по городам и весям, чтоб нашелся добрый молодец, что не побоялся бы в страны незнакомые отправиться и достать ему средство чародейное. Да и вообще, не дело князьям самим такое затевать - на то слуги да холопы имеются. Но подземник молчал выжидающе, и Властимир процедил сквозь зубы:

- За моря.

- А море какое - не Понт ли Греческий?

- Он самый.

- Тогда добираться вам до него - срок немалый...

- Сам то ведаю, да только то не твоя печаль! - перебил Властимир.

- Да что ты взъелся-то на меня так, князюшко? - Подземник выглядел озадаченно,- Али молвил я слово противное? Али в чем еще не потрафил?

- Просто ведаю я, что на языке твоем вертится - мол, не дело такое вершить убогому, а князю и вообще зазорно самому в путь пускаться - на то слуги да холопы имеются. Да только сейчас у меня есть лишь два друга, которым могу довериться,- позади меня идут, а больше в целом свете никого все прочие враги лютые.

- Такого у меня и в мыслях не было,- заверил его подземник.- В прежние времена кому что надобно, тот сам все и вершил, на чужое слово не надеялся. Сам Перун, когда нужда пришла, для себя ковал палицу да меч звездный. Иди, куда душа и вера твоя ведут тебя. Я хотел сказать, что далековато до моря-то, а ты спешишь небось...

- Твоя правда, спешу я. По рекам да по волокам путь отсюда до моря Греческого никак не месяц, а землей, может, и столько же, коли не более. Ныне же макушка лета на исходе, изок-месяц* закатился. Пока туда доберемся, пока корабль найдем...

______________

* И з о к - кузнечик; славянское название месяца июня.

- Да, на исходе лета редко какой кормщик в путь по Греческому морю пустится. Слыхал я -там бури гуляют лютые, как скорлупки суда переворачивают. Плыть по нему хорошо весною, да зимою, да в самом начале лета, когда Морской хозяин спокоен бывает.

- Что ж мне - ждать придется на берегу моря до зимы первого корабля?

- Зачем ждать? Поспеете вы в нужный срок - хоть на самый последний корабль, а попадете!

Услыхав последние слова подземника, их догнал Буян, пошел подле.

- А ты часом не завираешься, друг любезный? - молвил он.- Как мы такое сможем? Или средство у тебя есть особое?

- Средство и в самом деле есть,- хитро мигнул подземник.- И идем мы к нему.

Но тут уже Буян сам все понял и обрадованно хлопнул себя по лбу ладонью, потому как в это время усилился знакомый запах лошадей.

Путники прошли еще немного, завернули за угол и оказались в подземной конюшне.

Узкий высокий коридор был скудно освещен двумя факелами - один в начале, другой в конце хода. С двух сторон в коридор открывались вырубленные в скале ниши, края которых оплетал узор из трав и птиц. В каждой нише, прикованный к стенам толстыми цепями, стоял жеребец, да такой, что Буян, взглянув на первого же, всплеснул руками:

- Огонек! Княже, вот куда твой Огонек запропал! Властимир невольно рванулся на голос гусляра, протягивая руки. Но подземник строго осадил его:

- Твоя правда, человече, но не вся. Жеребчик этот как две капли на отца своего похож, которого Огоньком зовут. Одна шерстинка у него золотая, другая серебряная, из глаз огонь, из ушей дым, из ноздрей искры сыплются, как взмахнет шестью крыльями - так за тридевять земель улетит. Море враз перескакивает, с горы на гору перешагивает, а во лбу у него камень-самоцвет - от него в любую ночь без огня светло.

- Все верно, подземник,- кивнул Буян.- Точно этот конь!

- Этот, да не тот. Гляди!

Сунув в руки гусляру светильник, подземник шагнул к жеребцу и откинул со лба длинную челку.

Буян даже вскрикнул с досады: камня-самоцвета во лбу не было.

Подземник опустил челку, скрывая лоб.

- Привели сюда пять годов тому уж жеребца Огонька. Время прошло - и мы его отдали, а здесь остались дети его.- Он обвел руками коридор.- Все волос к волосу, голос к голосу, у иных и камень тот заветный во лбу целехонек. Тридцать три их туточки, и троих любых мы вам с великой охотой пожалуем. Проходите, гости дорогие, выбирайте коней заговоренных.

Он повел гостей по коридору. И верно - в каждой нише позвякивал цепями и хрустел белоярой пшеницей златогривый конь. Повиснув на локте Властимира, Буян шепотом пересказывал ему все речи подземника, от себя добавляя лишь о статях осматриваемых жеребцов, и иногда советовал:

- Этот был бы в самый раз для тебя - молод да смирен...

- А ум? - переспрашивал Властимир.