Странствия Шута

Так я сидел и мысленно распутывал нити прошлого, у меня было достаточно времени поразмышлять обо всех принятых мною глупых решениях. В темноте я оплакивал потерю Молли и потраченные впустую годы коротенькой жизни Пчелки. Я дал волю ненависти, которую испытывал к Двалии и ее последователям, и был в ярости оттого, что они за пределами моей мести. Я вызвал в памяти и пристально изучил свое нелепое предприятие. Я поневоле задался вопросом, найду ли я когда-нибудь Клеррес, и что может сделать один человек, чтобы ниспровергнуть это злобное гнездо жестокости. Глупо было даже пытаться, но это было единственным делом, которое еще придавало смысл моей жизни.

Я спросил себя, струсил ли я, отказавшись рискнуть и вернуть зрение Шуту. Нет. Я лучше подходил для этой задачи, чем он. Мне было грустно оставить его, но я был рад, что он там, где тепло и безопасно. Если мне повезет, и я вернусь к нему, он простит меня. Возможно. И, возможно, к тому времени кровь дракона, которую он принял, вернет ему зрение. Я мог на это надеяться. Я мог надеяться, что его ждет лучшая жизнь и хорошие годы впереди. Что до меня, моей единственной надеждой было успеть убить, прежде чем убьют меня.

Крутые горные пики, окружавшие нас, замедлили наступление рассвета. Когда рассвело достаточно, чтобы не блуждать в потемках, я снова развел костер побольше, наполнил оба котелка снегом и поставил его таять, затем крикнул остальным подниматься. Пер выбрался из палатки первым, и я устыдился своего нежелания расставаться с его плащом-бабочкой. Холод потянулся ко мне жадными пальцами. Но моя дочь решила, что плащ будет защищать его, и я не могу забрать у мальчика ее подарок. Лант поднимался медленнее, и я ускорил процесс, вытащив два своих плаща, которые стали частью его постели.

- Я иду на охоту, - сказал я им. - Вы двое оставайтесь рядом с лагерем. Соберите побольше дров и поддерживайте огонь. Я могу не вернуться до позднего вечера. Или даже до завтрашнего утра.

Насколько далеко это было? Я пойду туда быстро и один, не обремененный ни вьючным животным, ни спутниками. Это мне вполне по силам.

- Куда вы? - Пер что-то подозревал.

- Я уже сказал тебе. На охоту. Надеюсь, что вернусь с мясом. С хорошей едой для нас.

- У вас нет лука. Как вы будете охотиться?

Меня уже утомил этот разговор.

- Как я раньше это делал. Как волк.

Я отвернулся и пошел от них прочь. На краю поляны я остановился.

- Вырежьте себе колья. Здесь есть дикие животные, и некоторые из них достаточно велики, чтобы посчитать вас добычей. Лант, потренируй мальчика. Научи его тому, что знаешь.

Я отвернулся от них. Тыканье кольями друг в друга займет их и согреет. Пока я уходил, Мотли саркастически каркала мне вслед, но не полетела за мной.

Я спросил себя, почему я это делаю. Этого не было в плане. Как не было ни Пера, ни Ланта. Я потянулся к Неттл, чтобы дать ей знать о своих планах, но нашел только ревущий поток Скилла, полный странных голосов. Я поспешно отодвинулся от него и отправился дальше.

Тропинка заросла сильнее, чем я помнил. Деревья и кусты постепенно захватывали края древней дороги Скилла. Видимо, даже магия Элдерлингов не была вечной. По гладкому снегу в беспорядке валялись сметенные ветром мертвые иголки и мелкие ветки. Я смирился с холодом, принял его и почувствовал, как расслабились мышцы от тепла моего собственного тела. Я шел быстро, но тихо, выискивая вокруг намеки на движение. Если бы выдался случай, я добыл бы кого-нибудь на ужин, но, как догадался Пер, мясо не было моей главной целью.

Когда я шел здесь в последний раз, листва была зеленой и густой. Теперь на зарослях мха, укутавших стволы деревьев, громоздились целые сугробы. Я прошел мимо дерева, о которое медведь точил когти. Следы когтей были старыми, размякшими от снега. Птицы порхали с ветки на ветку. Мой путь пересекла оленья тропа, но сейчас она была пуста. На маленькой поляне я набрел на заросли шиповника, по-прежнему тяжелые от мерзлых красных плодов. Кормившиеся ими птицы ругали меня, пока я украдкой рвал ягоды по краю колючих зарослей. Я наполнил ими носовой платок и завязал его. В крайнем случае, мы сможем приправить ими кашу или чай. Последнюю пригоршню я отправил в рот, чтобы пожевать на ходу.

Лес сделался гуще и темнее. Я прибавил шагу. Хотя год уже повернул к весне, дни по-прежнему были короткими. Ноги замерзли, я потуже затянул капюшон и побежал, перепахивая занесший дорогу снег, пока ноги не согрелись от нагрузки. Я беспечно бежал, вспугивая жирных птиц, которые могли бы стать хорошим ужином, но охотиться на них было нечем. Потом я переходил на шаг, бежал и снова шел. Я ел снег, чтобы смочить рот, но не слишком много, чтобы избежать переохлаждения. Вперед. Я наблюдал за тем, как зимнее солнце проплыло над моей головой, и постепенно начали удлиняться тени. Это было глупо. Почему я поддался порыву? Я был таким же идиотом, как Лант и Пер, вместе взятые. Наконец, когда вечер растворил все краски дня, я добрался до первого погребенного под снегом остова у дороги.