Странствия Шута

- Ох, Фитц. Потому что все так и есть. Не каждый день и не каждый час. Иногда мне кажется, что я такой, как прежде. А затем я не могу найти свои тапочки, ищу и ищу их, чтобы обнаружить надетыми на ноги, - он покачал головой. - Будет лучше, если люди станут считать меня слабоумным постоянно, чем узнают правду. Не хочу, чтобы Розмари считала меня угрозой для ее прихода к власти.

- Ты опасаешься ее? – недоверчиво спросил я.

- Остановись. Я почти слышу, как ты обдумываешь способ ее убийства. Медленный яд или падение со скользкой лестницы. Это не слишком мудро, тем более, что старик находится в целости и сохранности.

Он был прав. Это заставило меня улыбнуться, я постарался устыдиться своих мыслей, но не смог. Он был прав относительно меня.

- Так пусть у нее все это будет – мой кабинет, моя кровать, мои инструменты и даже мои свитки. Она не сможет подобрать к ним ключ. Никто не сможет, за исключением тебя, быть может. Когда вернешься, - он несколько раз глубоко вздохнул. - Теперь у меня другая задача – Шайн. Нужно столько наверстать. Они думали, что накажут меня, убив ее или выдав замуж за какое-то чудовище, но то, что они сделали, намного хуже. Она пустая, Фитц, и тщеславная. Невежественная. Но этого не должно быть. У нее острый ум, растревоженный  всеми этими ужасными событиями. Кетриккен обучает ее, и я не могу не ценить то, чему она учит мою дочь. Но спустя все эти годы Кетриккен все еще в некотором роде наивна. Она по-прежнему считает, что честность и доброта всегда торжествуют. Поэтому я должен быть здесь, для Шайн, чтобы научить ее тому, что небольшой нож в башмаке или правильно нанесенная рана могут существенно удлинить ее жизнь.

И я хочу быть здесь и видеть, как она расцветает. Все они были так удивлены, когда я открыл ее Скиллу. Они вбежали сюда и помогли ей поставить стены, блокировали ее внутри них до тех пор, пока она не научится контролировать свой Скилл. Но она станет сильной Фитц. Сильной. Если когда-то они и сомневались, что по моим венам бежит кровь Видящих, то моя дочь докажет им это.

Очень странно было слышать от него эти прежние сомнения.

- Ты такой же Видящий, как и я, - заверил я его.

Он снова взъерошил мои волосы.

- У меня для тебя подарок, - тихо сказал он. - Я послал за ним некоторое время назад. Он из Джамелии, но прошел через Бингтаун, где его немного подкорректировали и исправили. Тебе надо взять его с собой. Он лежит в кофре для свитков на верхней полке в моей спальне. Кофр синего цвета. Он твой, сходи и забери его.

Я поднялся и прошел в его спальню. Нашел требуемую вещь и принес ее. Он сказал:

- Найди стул и поставь сюда.

К тому времени, как я сделал это, он уже открыл футляр и вытащил свернутую карту. Да какую карту! Кожа была выделана очень тонко, поэтому оказалась вдвое большего размера, чем я ожидал. Она была сделана из телячьей кожи и расписана блестящими цветными чернилами. Надписи были поразительно маленькими, но ясно читаемыми. Там были Шесть Герцогств и Горное Королевство, Калсида и Дождевые Чащобы. За ними располагались Проклятые берега с Бингтауном, а потом совсем далекая Джамелия и Пиратские Острова. И еще дальше - Острова Пряностей.

- Она прекрасна, Чейд. Но она так сильно отличается от любой другой карты, на которых изображены Калсида, или Дождевые Чащобы, или…

 - Гораздо более точная, - резко сказал он. - С увеличившимся количеством путешественников по этому региону у нас теперь имеются лучшие чертежи и карты. Верити рисовал свои, основываясь на тех знаниях и ресурсах, что имелись в то время. Тогда не было доступных чертежей Дождевых Чащоб, а те, что мы покупали, были работами шарлатанов, стремящихся лишь заработать. То же самое можно сказать и по поводуКалсиды и Бингтауна со всеми окрестностями. Чертежи Проклятых Берегов не совсем достоверны из-за штормов, часто изменяющих береговую линию, и ежесезонных речных разливов. Но все же вот она – лучшая из всех карт, которую смогли купить Шесть Герцогств. Я намеревался хранить ее, но отдаю тебе. Вместе с этим.

Его руки не были такими же проворными, как раньше, и все же я был поражен, когда костяная трубка легко скользнула ему в руку.  Он отвинтил крышку с тонкой резьбой и вытряхнул небольшой свиток настолько тонкой бумаги, что она казалась почти прозрачной.

- Эта моя работа, - сказал он, держа его свернутым в руке. - Работа, которую я счел необходимой выполнить, несмотря на все опасности. Аслевджал не будет стоять вечно. Когда ледяные пещеры прогреются, и вода поднимется, она затопит древние залы. Зеленый мох и слизь уже начали сочиться из трещин. Плесень пробралась на карту, которую они оставили там.

Он протянул свиток мне, и я осторожно развернул его, погружаясь в благоговейное молчание.

- Каждая делать, - наконец смог выговорить я вслух в изумлении.

Он усмехнулся, видя мое искреннее восхищение тем, что он отдавал мне.