Странствия Шута

- На подносе возле моей кровати, кажется, что-то есть. – сказал мне Шут, и я поднялся, чтобы сходить за подносом. Там был кусок хлеба, а на тушке маленькой домашней птицы все еще оставалось мясо на костях. Я отнес все это к столу, и Мотли последовала за мной. Я покрошил хлеб, налил воды в чашку и оставил ей. Как только поднос оказался в круге света, ворона быстро подобралась к нему и принялась за еду.

Шут начал говорить прежде, чем я сел.

- В твоем рассказе есть кое-что, чего я не понимаю. И только на часть вопросов я могу ответить, помимо того, что ты уже знаешь. Но давай я расскажу тебе то, что знаю, и посмотрим, что у нас получится. Во-первых, та добрая женщина с круглым лицом. Я знаю ее, это Двалия. И у нее есть свои лурики. Она Лингстра, то есть тот, кто достаточно высоко поднялся внутри Служителей, но не настолько, чтобы оставаться в школе, толкуя пророчества. Она полезна и достаточно умна, так что ей дали учеников для обучения и службы у нее, но не настолько ценна, чтобы Служители боялись подвергать ее риску. Она кажется доброй и сострадательной, но это лишь прием, который она использует, и использует хорошо. Люди думают, что нравятся ей и хотят заслужить ее одобрение. 

- Ты знал ее? В Клерресе?

- Я знал ее, – он на мгновение замолчал, и я задумался о том, что именно он умалчивает из своих прошлых встреч с этой Двалией. – Она умеет легко понравиться и заставить почувствовать себя важным и любимым ею, – он откашлялся. – Еще часть сказанного тобой озадачила меня. Наемники Калсиды, просто нанятые марионетки, или у них есть свой интерес? Служители редко расплачиваются золотом. Они будут выдавать наемникам за их работу пророчества? Помогать им находить правильные пути для захвата власти? Что они обещали калсидийцам? Миссия самих Служителей кажется понятной - они искали Нежданного Сына. Но когда они нашли Пчелку, то забрали и ее тоже, поскольку она необученный пророк. Но они взяли еще и Шун! Шун! Какое ужасное имя!

- Ну по крайней мере я так думаю, что они забрали ее. Это не Чейд назвал ее так. Но, Шут, ты говоришь, что они взяли Пчелку, потому что она пророк? - тревога извивалась внутри меня, будто клубок холодных червей.

- Пророк ли она? – переспросил он спокойно. – Расскажи мне о ней, Фитц. И ничего не скрывай.

Пока я молчал, собираясь с мыслями, он снова заговорил. Очень странная улыбка дрожала на его губах, и слезы мерцали в глазах.

- Но, возможно, ты уже сказал мне все, что я должен был знать, даже если и не придавал значения смыслу своих слов. Она маленькая, белокурая, с очень светлыми глазами. И умная. Скажи мне, она долго была в утробе матери?

У меня пересохло во рту. К чему он клонит?

- Да. Так долго, что я думал, будто Молли свихнулась. Больше двух лет она настаивала на том, что беременна. И когда ребенок, наконец, появился, он был крошечным. И рос очень медленно. В течение нескольких лет мы думали, что она так и будет всегда лежать в детской кроватке и только смотреть на нас своим странным взглядом. Однако со временем, медленно, она начала что-то делать. Переворачиваться, а затем и сидеть без помощи. Но даже когда она начала ходить, она все равно еще не говорила. Очень долго. Я отчаялся, Шут. Я думал, что она слабоумная или очень заторможенная, и задавался вопросом, что с ней будет после того, как мы с Молли умрем. Потом она начала говорить, но разговаривала только с Молли. Она как будто… опасалась меня. И лишь после того, как Молли умерла, она начала свободно разговаривать со мной. Однако еще раньше она показала нам, что очень умная, слишком умная для своего возраста. Молли научила ее читать, а Пчелка сама научилась писать и рисовать. И, Шут, я подозреваю, что она владеет Скиллом, потому что она чувствовала меня, мои мысли. «Как кипящий котел, из которого вытекают мысли», - это ее слова. Оказалось, что именно поэтому она избегала близости со мной, когда была совсем крошкой. Но мы узнавали друг друга, она начала доверять мне, как ребенок обычно доверяет своему отцу… - Я внезапно задохнулся и не смог продолжать. Было так сладко свободно говорить о своем ребенке, доверить кому-то всю правду о ней, и острой болью отозвалась во мне необходимость рассказать о ее похищении.

- У нее были видения? – внезапно спросил он.

И в этот момент меня прорвало. Я рассказал ему все - начиная с того, как она попросила бумагу, чтобы записывать сны, и вплоть до того, как она напугала меня, предсказав смерть «бледного человека» и нашла посыльного в плаще-бабочке. Мне совсем не хотелось рассказывать о том, как умерла посыльная Шута, но и эту отравляющую тайну мне нужно было разделить с ним.

- Она помогала тебе сжечь тело? – спросил недоверчиво Шут. - Твоя маленькая девочка?

Я молча кивнул, затем заставил себя сказать это вслух:

- Да. Она сделала это вместе со мной.

- О, Фитц! – упрекнул он меня.