Странствия по мирам

Маргарита, в привычках которой не числилось умение хамить начальству, все же поразилась подобным изысканно подобострастным формулировкам. Оставалось надеяться, что здесь так принято и библиотекарь замка просто использует привычные монархические обороты.

Вроде бы там, где сохраняются традиции рыцарей Круглого стола и король считается лишь первым среди равных, ничто не предполагает подобного чинопочитания! Вероятно, хранитель книжного собрания не входит в число этих равных (как, впрочем, и во многих других местах)…

– Дозволено ли мне поинтересоваться о причине столь приятной, хотя и неожиданной аудиенции? – прошелестел библиотекарь.

– Я желал бы показать наше собрание своей гостье. Позвольте, леди Маргарита, представить вам хранителя королевской библиотеки и архива сэра Венделла.

Цверг и Нининсина, считавшие Маргариту кем-то вроде своей прапрапрапрапра… внучки и питавшие к ней самые нежные чувства, обсуждали ее судьбу. Обсуждение проходило в Москве, на кухне Эрика Витольдовича, где обстановка в целом была далека от мистической. Уютная кухня, заботливо обустроенная руками трудолюбивого пенсионера, вызывала чувство умиротворения.

Может быть, потому и разговор казался спокойным и мирным, хотя собеседники придерживались прямо противоположных взглядов на то, как должна сложиться жизнь молодой колдуньи.

Нининсина мечтала, что Маргарита сумеет покорить сердце короля Мерлина и выйдет за него замуж. А цвергу подобная перспектива совершенно не нравилась.

– Я постараюсь сделать все, чтобы она вышла замуж за короля, – ласково говорила Нининсина, выбирая себе пирожное (кремовое было весьма соблазнительным, но таким жирным… откровенно и беззастенчиво жирным; мысль о проклятом холестерине, не несущем никакой пользы даже старым языческим богиням, заставила выбрать фруктовое).

– А я, со своей стороны, постараюсь сделать все, чтобы она не вышла замуж за короля, – отозвался цверг, пододвинув к себе вазочку с медом.

– Твоя задача намного проще. Такое желание совсем не трудно исполнить. На свете столько девушек, которые не выходят замуж за королей, даже не прилагая к этому особых усилий, – рассудительно напомнила старая целительница, продолжавшая оставаться при своем мнении. – Стать королевой гораздо труднее…

– Но если мы будем одновременно добиваться столь противоположных и даже взаимоисключающих целей, наши чары войдут в противоборство, а это чревато непредсказуемыми последствиями, – буркнул Эрик Витольдович.

– Ладно, давай заключим договор, только по-честному, без обмана. Ни ты, ни я не будем подталкивать события и пустим дело на самотек. Пусть все решит судьба.

– Без обмана? Любовные чары или приворотное зелье Калиостро-Дубровского в ход, как я полагаю, не пойдут?

– Ну конечно, уж любовных чар наша девочка напускать на Мерлина не станет. Да ей это и ни к чему. Полагаю, платья с глубоким вырезом будет вполне достаточно, – усмехнувшись, заметила Нининсина. – Девочке надо почувствовать собственные силы и быть более уверенной в себе. Без такой уверенности настоящей ведьмой не станешь. Уверенность – это залог успеха.

– Странно, что ты заговорила об уверенности…

– Почему странно? Я вовсе не возражаю, чтобы Маргарита развивала уверенность в себе. Ничего плохого в этом нет. – Нининсина внутренне чувствовала, что Эрик ловко уводит разговор в сторону, но вынуждена была отвечать и даже, неожиданно для себя, оправдываться.

– Конечно, не возражаешь, – фыркнул тот саркастическим тоном. – Но что ты ей внушаешь? «Можешь быть сколько угодно уверенной в себе, но поступай так, как тебе говорят!» Честно говоря, я не понимаю, как тебе в голову вообще пришла эта странная идея – поженить короля Камелота и нашу девочку. Мерлин староват для Маргариты, ему ведь уже хорошо за триста…

Однако Нининсина вовсе не собиралась допускать критику в собственный адрес, в то время как вопрос устройства судьбы молодой ведьмы был так и не решен. Поэтому она безжалостно оборвала разглагольствования своего оппонента.

– Ну как же! Мерлин староват… А этот заезжий идальго с его куртуазными ухаживаниями, которого вы все поощряете, в самый раз? Сколько ему лет? Семьсот? Или уже восемьсот стукнуло? Я и сама не девочка и понимаю, что восемь сотен, конечно, не возраст, но разве восьмисотлетний гишпанец пара для Маргариты? Она лишь в начале пути и делает первые шаги в жизни, а он уже утомлен прожитыми годами. К тому же он последний неудачник. Веками мечется по миру, будучи не в силах найти даже сам себя…

– Ты неправа! Он просто совестливый человек и всю жизнь старается искупить проклятие, заработанное по неосторожности. Другой бы давно плюнул на все принципы, стал черным магом и жил в свое удовольствие… А он не такой!

– Я не хочу сказать, что он мне так уж противен. Но в мужья Маргарите он не годится. Мерлин подойдет ей больше, – упрямо твердила Нининсина, исчерпав запас аргументов.

Цверг тоже продолжал гнуть свое: