Странствия по мирам

За дверью никто не стоял, да и в глубине квартиры хозяина видно не было. Но Маргоша уже привыкла к таким штучкам – цверг натренировал собственную дверь без долгих разговоров впускать в дом «своих», круг которых, впрочем, был весьма ограничен, а против всех незваных гостей действовала древняя друидическая защита «чертополох».

Изображение куста чертополоха, искусно вырезанное по дереву и сопровождаемое латинским девизом «Nemo me impune lacessit»[2], украшало вход в дом. Соседи, не слишком искушенные в магических делах, а равно и в мертвых языках, полагали, что это художество старика Буртининкаса – дань каким-то литовским обычаям…

– Дядя Эрик, вы дома? – прокричала Маргарита куда-то в глубину не слишком просторной квартирки, и цверг, как обычно, совершенно ниоткуда возник рядом с нею в прихожей.

– Маргарита! Солнышко мое! Зашла навестить старика! – обрадовался он, и Маргоше стало немножко стыдно.

Действительно, не мешало бы навещать Эрика Витольдовича почаще, он ведь так одинок… А она если и приходит, то только по делу. Вот и сегодня приехала к старому цвергу только потому, что ей обещали путешествие в иные миры.

– А тети Нины еще нет? – Маргоша покрутила головой по сторонам, чтобы скрыть неловкость. – Она обещала, что будет ждать меня тут, у вас.

– Да, Нининсина пыталась мне что-то сообщить, но, честно говоря, астральная связь никогда не была ее сильной стороной… Я так и не понял, о чем толкует старая перечница.

Эрик Витольдович, как и большинство гномов, был ворчлив, грубоват и любил резать коллегам но магическому цеху, да и всем прочим живым существам, «правду-матку» в глаза, но Маргоша уже успела к нему привыкнуть и хорошо знала, что он гораздо добрее, чем хочет казаться.

– Дядя Эрик, вы старый ворчун. Но я все равно вас люблю.

Она потянулась, чтобы его поцеловать, но поскольку цверг был очень маленького роста и недоставал Маргарите даже до плеча, она угодила губами прямо в его лысину.

Буртининкас, не избалованный лаской, все равно расцвел.

– Ах, как давно меня не целовали молодые красавицы! Ладно, ты ведь, наверное, пришла по делу. Нининсина с возрастом стала очень бестолковой, но ты-то хоть мне объясни, что там у вас случилось. Надеюсь, мы можем обойтись без фальшивых нот в разговоре? Ты что предпочитаешь – кофе или чай? Ах да, вспомнил – зеленый чай, и к нему мед и сухофрукты. Вы, молодые, гораздо внимательнее относитесь к своему здоровью, чем мы в свое время… Но вот проживите-ка еще с наше!

За столом Эрик Витольдович вернулся к расспросам, и пришлось подробно рассказать и об исчезнувшем и вновь обретенном пентакле, и об алых ленточках, и об обряде, проведенном доном Раймундо, и о неожиданном выводе о необходимости срочного путешествия в иные миры, который Нининсина и благородный идальго сделали из происходивших событий.

– Что ж, дитя мое, я так и понял, что ты собираешься к старине Мерлину. В принципе, торопиться туда не следовало бы, но раз уж обстоятельства подталкивают… Может быть, тебе там и понравится, как знать. Место это, во всяком случае, не из скучных. И потом, там ведь необязательно задерживаться надолго…

Маргарита уловила нотки сомнения, прозвучавшие в его голосе, и ее снова охватила тревога.

– Дядя Эрик, я не уверена, что нескучное место будет одновременно и безопасным. Не может так оказаться, что там меня подстерегают еще большие опасности, чем в нашем мире? Здесь я все-таки в привычной обстановке и среди друзей.

– А ты уверена, что здесь ты среди друзей? – поинтересовался старый цверг каким-то чужим и зловещим тоном, и вдруг его усталое морщинистое лицо стало сползать с головы, как кусок ткани, а из-под него выглянуло нечто ужасное – мерзкая ухмыляющаяся харя, покрытая зеленой лоснящейся чешуей.

– Мамочка! – пискнула Маргоша и сползла со стула, на котором сидела…

ГЛАВА 4

Когда Маргарита пришла в себя, оказалось, что она лежит на диване и кто-то брызгает ей в лицо холодной водой.

Это был Эрик Витольдович.

Маргоша снова закричала от ужаса и вжалась в спинку дивана, ожидая, что из-за привычного обличия старого цверга вновь выглянет страшный оборотень.

– Ну-ну, девочка моя, что ты, что ты? Не бойся, я просто пошутил – наверное, неудачно. Прости, я не думал, что ты так испугаешься. Ну посуди сама, ведь твой пентакль не подает сигналов тревоги, значит, все в порядке.

Пентакль и вправду вел себя совершенно спокойно. Обычно в случае приближения опасности он начинал нагреваться и пульсировать, и Маргоша в самом прямом, буквальном смысле кожей чуяла беду. Но, может быть, после зловредных штучек с алыми ленточками ее магическая зашита просто-напросто барахлит? Тоже вполне логичное объяснение.

– Дядя Эрик?

Маргарита не только внимательно вгляделась в лицо цверга, но и пощупала его щеку (обычная чисто выбритая щека – последние лет двести старик предпочитал обходиться без бороды, хотя бороды издавна считались необходимым атрибутом всех гномов).

Нет, все-таки это был самый настоящий старик Буртининкас, без подделки…