Странствия Иеро

Чароо, даже присев на задние лапы, казался столь же высоким, как старый священник, и обладал гораздо большей массой. Его тупо срезанная голова с огромными резцами напоминала бочонок, маленькие уши были плотно прижаты к массивному черепу. Он не носил одежды и не нуждался в ней; плотный темно-коричневый мех покрывал его тело от головы до основания огромного голого веслоподобного хвоста. Он сделал жест когтистой лапой — на удивление осторожный и точный жест, если учесть массу его тела; его глаза-бусинки ярко блеснули в попытке сформулировать мысль так, чтоб сделать ее понятной для человека. От него тянуло острым запахом бобровой струи и мускуса, заполнявшим небольшую комнату. Демеро, с трудом превозмогавшему кашель, почудилось, что они находятся не в человеческом жилье, а в норе Чароо на некоем отдаленном озере.

«Не можем — (непереводимо) — уничтожить зло, если не — (непонятная мысль) — (невероятный образ) — вода. Водный народ — (отрицание) — мы должны — (мысль о каком-то определенном месте) — (снова отрицание) — не можем покинуть. Должны быть там — (утверждение) — (конец передачи)».

Огромные мутировавшие бобры возникли, подобно многим другим существам, вскоре после Смерти. Робкие, лишенные агрессивных инстинктов, они распространились в далеких и забытых северных озерах. Медленно, очень медленно, после многих случаев, когда водный народ помогал раненым охотникам или разыскивал и возвращал потерявшихся детей, люди прониклись уважением и доверием к нему. Долгие годы в районах совместного обитания обеих рас действовала система молчаливого товарообмена. И хоть метсы никогда не причинили бы вред кому-либо из водного народа, они не стали друзьями. Каждый держался своего рода; гуманоиды избегали озер, занятых народом Плотины, а те были нечастыми гостями в человеческих поселениях. Они предлагали свои товары — строевой лес и корни целебных растений — в обмен на ножи, металлические орудия и овощи, но этим исчерпывалось сотрудничество. В аббатствах имели представление об их высоком интеллекте, но лишь сравнительно недавно выяснили, что гигантские бобры владеют письменностью.

Аббат Демеро, подвигнутый своим приятелем-эливенером, был первым, кто попробовал вступить в переговоры с племенем вод, и его попытка была успешной, так как братство Одиннадцатой заповеди заранее подготовило почву. К тому же в недавнем прошлом отряды Нечистого совершили рейд по северным озерам, обитатели которых имели только две вещи, интересующие темных мастеров: мясо и шкуры! Все это сделало народ Плотины естественным союзником республики, но союз складывался непросто. Бобры были слишком миролюбивы по натуре, и объяснить им предстоящие задачи требовало огромных трудов.

Они с готовностью согласились построить дамбы и прокопать каналы, необходимые, чтобы провести республиканский флот в Намкуш, но аббат желал от них много большего. И он не собирался отступать, хотя его подстерегали определенные трудности. Скажем, иерархическая организация водного народа, которая оставалась тайной за семью печатями. Конечно, Чароо обладал некоторой властью, но насколько она велика? Мог ли он говорить от лица всего народа Плотины или отвечал только за свое собственное поселение?

Мысленно вздохнув, аббат наклонился к собеседнику, чтобы продолжить переговоры. В этот момент с порога подземной камеры долетел низкий хрипловатый смешок. Демеро в ярости обернулся, готовый стереть в порошок глупца, посмевшего прервать столь важную беседу, однако гнев его тут же перешел в радостное удивление.

— Иеро? Сын мой! — Он подскочил к молодому священнику и сердечно обнял его, снова и снова похлопывая по спине. — Я знал, что ты доберешься сюда, но не имел представления, как быстро… Но послушай! Ты должен помочь мне. Я хотел бы понять, что говорит эта… гм… достойная личность. Как ты полагаешь… — Он не закончил фразу, так как Иеро уже застыл перед Чароо в полнейшем молчании. Затем руки его задвигались, производя некие сложные жесты.

Верхние конечности Чароо заплясали в ответ, его круглые маленькие глазки загорелись еще ярче. Старый аббат ощутил биение мысли, наполнившее маленькую тихую подземную комнату. Четыре руки продолжали свой странный танец; сейчас их движения переплетались, словно собеседники ткали невидимую паутину. Это продолжалось минуту, другую, затем оба шагнули назад и замерли, пристально глядя друг на друга.

— Чирруп, — вдруг произнес огромный бобер. Опустившись на все четыре конечности, он прошествовал мимо людей и выскользнул в полуотворенную дверь. Они услышали, как лязгают его когти по камню ступенек, затем Чароо исчез в ночном мраке.

— Ну, — заметил аббат, — надеюсь, тебе удалось добиться большего, чем мне. Но могу ли я поинтересоваться, как ты узнал, что я хочу сказать?

Иеро плюхнулся в кресло и рассмеялся:

— А вот как, досточтимый сэр: прибыв в Намкуш, я тут же отправился повидаться с вами и, к своему стыду, подслушивал с той минуты, как перешагнул порог этого дома.