Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вновь вскарабкаться на термитник и обозреть окрестности. Затем Иеро ослабил ремень, удерживающий стремена-футляры для ног, уселся в седло и, ласково потрепав шею хоппера, послал его вперед. Сеги повел ушами и, все ускоряя бег, припустил к встававшей на горизонте цепи холмов. Эти странные курганы по-прежнему манили священника в свои объятия, и потому он бездумно гнал своего скакуна на юго-запад, навстречу тому, что лежало за поросшими лесом склонами.
Глава 4
Совет Темного братства
Где-то глубоко под землей, в мрачном помещении с могучими каменными стенами, россыпью разноцветных огней загадочно мерцал гигантский экран. Светящиеся стеклянные плафоны, вделанные в холодный камень, бросали тусклые отблески на идеально отполированную поверхность большого круглого стола, сложенного из черных мраморных плит. Вокруг стола на небольших возвышениях — так, чтобы хорошо был виден сияющий экран-карта — были расставлены четыре черных кресла с ножками какой-то странной, нелепо изогнутой формы и множеством непонятных значков и символов, вырезанных на их широких спинках и подлокотниках. Немного поодаль стояло еще одно кресло — такого же цвета, но большее по размерам и еще богаче украшенное. Оно, однако, до сих пор оставалось пустым.
В остальных креслах развалились четыре долговязые фигуры в серых балахонах. На первый взгляд можно было принять их за близнецов, настолько похожими друг на друга казались эти люди. Все безволосые или выбритые настолько чисто, что на черепах у них не оставалось ни малейших следов растительности; у всех молочно-белая, словно никогда не видевшая солнца кожа. Заглянув в их глаза, любой человек вскрикнул бы от ужаса — эти бездонные серые омуты, в которых пылал лишь холодный злобный огонь, напоминали зрачки случайно оживших мертвецов. Болезненно-белые лица оставались совершенно бесстрастными; их расплывчатые черты с трудом позволяли судить о возрасте участников совещания и вместе с тем наводили на мысль о чем-то бесконечно древнем и давно забывшем о самом понятии «возраст». Только помаргивание этих ужасных глаз и едва заметные движения рук, касавшихся гладкой поверхности стола, придавали этим застывшим в креслах восковым манекенам какое-то подобие жизни. Все их внимание было приковано к мерцающему экрану, и только изредка то один, то другой наклонялся и шептал что-то своему соседу или, едва шевеля пальцами, царапал какие-то пометки на лежавших рядом клочках бумажки. Высший Совет адептов Нечистого напряженно работал.
Хотя с первого взгляда казалось, что темные мастера имеют совершенно одинаковую внешность, присмотревшись, можно было заметить и кое-какие различия. Кроме того, у каждого на груди висело по цветному медальону — сгусток немыслимо закрученных и застывших нитей из какого-то странного, холодно поблескивающего вещества. Красный, желтый, голубой и зеленый — но почему-то ни один из этих оттенков не радовал глаз; медальоны неуловимо переливались в неярком свете ламп, словно жадные и хищные глаза неведомых чудовищ. Зеленый казался наиболее отвратительным; он выглядел мерзкой пародией на свежий и насыщенный цвет весенней листвы. Вряд ли можно было ожидать иного — в том мире, какой собирались установить на земле собравшиеся за этим столом, свежей весенней листве не отводилось места.
Висевший над головами адептов экран походил на паутину разноцветных проводков, изгибающихся под какими-то невероятными углами; их прихотливый узор постоянно менялся, и казалось, что эта сеть, полная какой-то странной и отвратительной жизни, выплескивает в пространство эманацию зла. На судорожно корчившихся нитях беспорядочно вспыхивали маленькие огоньки, ни секунды не остававшиеся на месте. Не составляло труда понять, что четверо в креслах прекрасно разбираются в том, что творится на экране, читая появлявшуюся на нем информацию с той же легкостью, с которой обычный человек пробегает глазами печатный текст. Никто, кроме особо избранных, не знал языка великого экрана, на котором отражались все секреты и начинания Темного братства, его самые глубоко лелеемые планы. Невероятно долгое время собравшимся здесь адептам приходилось изучать этот язык, постигать его тайные глубины — всей жизни простого смертного едва хватило бы для выполнения такой задачи. Но теперь они были мастерами, первыми в своих кругах, и великий экран — устами самого Нечистого — говорил им, что надо делать и как делать.
Наконец обладатель зеленого медальона отвернулся от светящейся панели и внимательно оглядел своих соседей. Если владелец голубого медальона каким-то образом казался наиболее молодым из собравшихся, то закутанный в серую робу повелитель Зеленого круга выглядел самым старым, хотя было бы нелегко изложить причины подобного вывода.
— Я собрал вас здесь, следуя заповедям Высшего совета, где любая мысль имеет свой вес, а любое знание — свою цену.