Странствие бездомных

В разные времена России предназначали различные роли в Театре Мира. Режиссеры тоже были разные — государственные деятели, литераторы, мыслители. Разные — и в разные времена. Одни предлагали России резонерскую роль Спасительницы бездуховного Запада, другие трагическую — Вечной страдалицы, зажатой между двух скал — Востоком и Западом, третьи навязывали ей патетическую роль Провозвестницы мирового коммунизма и выталкивали, растерявшуюся, с красным знаменем на подмостки. Последнее, что предложено ей, умнице и красавице, — жалостная роль Нищенки на обочине пути к благосостоянию.

Россия, родина моя, дорога мне неяркой своей красотой, плавностью движений, певучей своей речью, тоскою протяжных песен. Дорога она мне и своим нравом — согласием и смирением, стойкостью и скрытой силой, спокойным достоинством, простотой и доверчивостью. Всё это — ее особость, неповторимые ее черты, запечатленные во многих памятниках культуры, проглядывающие и ныне в редких документальных кадрах. Конечно, историческая судьба России внесла свои поправки в нрав народа.

Страна, земля, народ ее — это одна Россия. Государство и власть — Россия другая. В России они не соединялись во благо жизни. И при царизме, и при «коммунизме» власть была неизменно себялюбивой и тщеславной. И державность для нее важнее, чем человечность. Пока власть такой и остается.

Россия, страна моя, думается, хочет сейчас одного — чтобы над ней не мудрили, а дали жить по Божьему велению, строить спокойную, здоровую жизнь.

Два слова о том, как я понимаю Жизнь.

Жизнь — дар Божий. Величайшая драгоценность. Создавая жизнь на Земле, за семь дней или семь миллионов лет — что перед вечностью едино, — Господь дал всякой твари свой способ защищаться. Одной — рога, другой — клыки, третьей — когти, четвертой — панцирь. Человека же Господь одарил Разумом и Словом, надеясь на то, что, созданный по Его образу и подобию, Человек будет жить по Его заветам, хранить жизнь и природу, данную изначально, а также создавать то, что не успел сам Создатель и что доверил Человеку, наградив его даром строить и творить.

Однако Человек, возомнив, что в Боге он более не нуждается, ушел от предназначенного ему и начал употреблять божественный дар не во благо, а во зло себе и окружающему. Войны, насилие, притеснения, преступления, разрушение земной жизни — все это идет от Человека, который не хочет слышать предостережений свыше. И вся грязь, какая есть на Земле, тоже от человека. А природа чиста, она способна к самоочищению и готова помогать Человеку, забывая причиняемое ей зло. Землетрясения и ураганы, как и другие грозные явления природы, — это лишь напоминание Земли о том, что терпение ее к людям не бесконечно и, устав от всех бесчинств, она может стряхнуть нас, как стряхивает зверь надоевших ему блох.

Десятилетия дьявольской черной власти окончились. Но не кончилась еще черная полоса нашей жизни. Не была проведена черта, не подвели итогов наших потерь (уничтожение жизни, разрушение души), и не поставлен прочный заслон, и прошлое проникает в настоящее. Надеюсь, что в народе, несмотря на все перенесенные и переносимые испытания, остались еще запасы ума и умения, которые позволят России подняться. Для этого нужно время, здравый смысл, любовь к родной земле и Дому.

Бережение своей жизни, уважение к жизни чужой — вот чего хочет от Человека Господь. Человек учится этому с первого года, если есть у него Дом. Место обитания, разумно устроенное для Жизни. Не только укрытие — нора или дупло, данное самой природой, а Дом, построенный для семьи, для воспитания души с первых шагов и первых слов. С Дома и начинается Человечество. Кто любит Жизнь и дорожит Жизнью на Земле, должен понять всю ценность, всю спасительность Дома. Уставший в странствиях путник устремляется к Дому, чтобы в нем жить.

1999

«У Никитских и на Плющихе», или вместо послесловия

Не всякая книга нуждается в послесловии, и, как мне казалось раньше, мемуары моей матери из того же числа. Однако целый ряд обстоятельств заставляет меня все-таки сопроводить некоторыми пояснениями второе издание жизнеописания «Странствие бездомных».

Работу над этой книгой воспоминаний о своих родителях и о жизни с ними Наталья Баранская начала, когда ей было далеко за восемьдесят, а ее выходом отметила свое девяностолетие. Наталья Владимировна считала «Странствие бездомных» своим последним обращением к читателю. Она была убеждена, что для нее наступил «возраст прощания»: творческие силы на исходе, сердце надорвано недавней потерей дочери, ушли один за другим друзья, да и сама жизнь на излете…

Согласитесь, в эти годы заниматься архивными изысканиями, сопряженными с поездками в другие города не только трудно, но и просто невозможно. В работе она полагалась прежде всего на свою прекрасно сохранившуюся память, на воспоминания своих родителей, других членов семьи, на домашний архив и семейную переписку.