Странствие

«Милый Друг! Отец рассказал мне о вашем разговоре, спросил: хочу ли я выйти замуж за принца? Я ответила ему: с радостью! И скажу моему принцу, что если бы вы были сыном лорда или простым воином, я согласилась бы с не меньшей радостью! Время, проведенное с вами в Подгорном Ручье, кажется мне самым счастливым в жизни! Молю богов, чтобы ваш отец позволил наш брачный союз! С нетерпением ожидаю новостей, а еще больше мечтаю снова увидеть вас! Пусть стук копыт вашего коня будет едва слышен. Ваша Миэла!»

Ив перечитывал ее письмо на каждом привале, с того дня, как Ягис распрощался с отрядом у рыбной харчевни. Миэла хочет связать свою жизнь с ним! Он любит ее, а она… Она отвечает ему! Она любит его! Осознание этой простой мысли наполняло душу счастьем, придавало уверенность и решимость. Отец согласится отпустить его! А как же иначе?! Ведь они предназначены друг другу Странствующим Богом!

Жаль легкий стук копыт не случился! И винить в том Ив мог только самого себя. Касар предлагал ему скакать по проторенной дороге вдоль Чахлой реки к замку Гозои — Дитя и заодно взглянуть на край грандиозного Смертного каньона, протянувшегося рядом с отвесной западной стеной Лабиринта. Явители доказывают, что именно из него выползает отродье Двуглава — мерзкие демоны, химеры и чудовища, которых он присылает в мир; староверы же приносят у бездны жертвы Четырем Супругам — сбрасывают в пропасть различных преступников. А искатели признают, что до дна каньона, так никто и не добрался — уж слишком глубоко и нужды в том нет.

Иву до всех рассуждений никакого дела. Он не согласился с центурионом, пытаясь скорее добраться в Слепые Шкуры и отплыть в Колыбель. Ив приказал, и всадники поскакали южнее — от Восточного Городища прямо сквозь степь. Воды на их пути оказалось мало. Приходилось делать большие переходы: от колодцев к источникам, от деревушек к стойбищам. В результате наиболее слабый жеребец Ралика не выдержал скачки и околел.

Первый добрый час. Палящее Око скрывалось за тучами, построившими вдалеке бастионы над морем. От моря дул холодный ветер, терзая всадников, словно кусачий язык демона из стылой пасти. Ив поежился, бережно сложил письмо и запрятал его в кошель на поясе. Получше закутался в плащ, не ожидая, пока станет теплее. Махнул Касару, призывая отправляться в путь.

— Мы успеем добраться в порт за сегодня? — справился он.

— Если добредем, то лишь затемно, — отвечал Касар. — При условии, что ты не будешь гнать лошадей. Впереди, принц Ив, дорога плоха — много рытвин, булыжники, острые камни. И поклажи у нас немало.

Касар не раз пенял за павшую лошадь — таков нрав у Выжившего, но, по обыкновению, он рассуждает верно. С последнего холма, на котором они устроили ночлег, в зрительную трубу виднелась лишь еле заметная полоска моря, а Слепые Шкуры даже не удалось различить.

Широкий разрыв между Южным и Северным Лабиринтом вконец обезлюдел. Выпасать скот здесь трудно, произрастать в скалах нечему, и дичь в горах больше не отыскать. Немногочисленные ручьи, текшие на северной стороне, пропадали в земле: их вбирала в себя бездна каньона. С юга же горы начинались не сразу — поднимались голыми холмами, как будто их примяла исполинья стопа. Там еще сохранились деревни, и Касар указал на одну из них — домики ее угадывались вдалеке. Делать крюк, ехать туда за водой и провизией не было смысла.

Разрыв считался ничейной землей. Гозои из Четырех Отцов и Саддо из Убежища Тени препирались из-за него веками. Торговый путь, шедший от Кровавого озера, притягивал обоих лордов, но короли Маурирта, как объяснил Касар, не торопились присудить кому-нибудь из вассалов ценный трофей. Отдашь язычникам — обидишь верного союзника; передашь братьям по вере, и Тень усилится, закрепившись в глуби материка.

Караваны оттого ходили через Разрыв под надежной охраной; ее купцы нанимали в Дитяти или Шкурах, а лорды при случае нападений лишь разводили руками, обещая заселить проход и установить таможенные посты. Касар еще высказал подозрение, что Саддо и Гозои иногда не гнушаются и сами грабят неосторожных торговцев и путников, тут Ив не стерпел — горячо возразил центуриону. Не могут благородные лорды заниматься разбоем! Картайн Саддо — лучший друг отца, долго живет в Колыбели; он лорд степенный, набожный и высокий, уж точно на грабеж он не способен!