Странный приятель

Залп. Одна пуля царапнула плечо Ренки, вторая сбила с головы его высокую гренадерскую шапку. А рядом истошно заорал Гаарз и начал заваливаться, судорожно хватаясь за правую половину груди.

Ренки бросился к нему, выхватил из пыли выроненный мушкет и быстро проверил содержимое полки и фитиль.

— Готовься… Ждем… Пли! — рявкнул он, и вслед рявкнуло с десяток мушкетов его солдат.

Не меньше восьми улан, попробовавших было атаковать капральство под прикрытием залпа егерей, вылетели из седел. А свалившаяся посреди строя лошадь помешала другим ударить с разбега.

И тем не менее, даже с учетом понесенных потерь улан все равно было больше. Отбив в землю устремленную на него пику, Ренки в длинном выпаде ткнул штыком в морду ближайшего коня. Нет, не убить или ранить, ни в коем случае. Просто чтобы напугать.

«Убитая лошадь по инерции проскочит вперед прямо по строю, а раненая может начать биться и прыгать, нанося не меньше ущерба, чем взбесившееся ядро. А вот если коня просто напугать, он шарахнется назад, скидывая всадника и внося сумятицу в строй кавалерии», — так когда-то учил Ренки его отец.

Видать, правильно учил. Получивший тычок в морду конь скакнул на всех четырех ногах куда-то в сторону, и его всадник хоть и удержался в седле, тем не менее выронил из рук пику.

Однако сосед Ренки был не столь удачлив. Уланская пика ткнула его куда-то возле глаза, и солдат начал заваливаться назад, выронив мушкет… Кредонец немедленно воспользовался этим, попытавшись втиснуться в образовавшуюся брешь между штыками и затоптать конем кого-нибудь из тооредаанских гренадер.

Выхватив кинжал, Ренки воткнул его в бедро проезжающего мимо всадника, успев только заметить, как над головой взметнулся клинок… Потом наступила тьма.

Часть вторая

Глава 1

Привычное зыбкое покачивание палубы, характерные скрипы и запахи. Ренки проснулся от собственного вопля и еще долго сидел в гамаке, бессмысленно уставившись в полутемную пустоту, оглушенный истеричным биением собственного сердца и чувствуя, как капли ледяного пота скатываются по спине. В который раз за последнее время ему приснился тот же жуткий кошмар — словно он снова плывет на каторжном корабле отбывать наказание. А возвращение знамени, перевод в гренадеры, походы в разведку, сражения и, как итог, награды и возвышение до сержанта — все это было лишь насланным демонами сном-обманкой и впереди у него лишь кандалы, тюремная баланда, долгий путь по Зараданскому плоскогорью под плетями охранников, копание выгребных ям на целую армию и прочая тяжкая и грязная работа…

— Что, опять? — заботливо спросил Гаарз, чей гамак в результате каких-то темных интриг Готора был подвешен рядом с гамаком Ренки в госпитальном трюме. — На вот, попей водички.

Когда примерно пять дней назад Ренки очнулся лежащим в обозной телеге, он жутко удивился, заметив рядом с собой Гаарза, так как хорошо помнил, что видел его мертвым.

— А вот и не дождутся, демоны их забери, — довольно лыбясь, прокомментировал эту непонятную ситуацию сам Гаарз. — Мне ихненская сволочная пуля тока ребро переломала, а потом в сторону ушла. Готор говорит, что это удача большая была, потому как пуля и внутрь могла двинуться, а тогда уж точно конец! А еще он говорит, что нам с полковым лекарем повезло, потому как даже и с такой раной, коли бездарь какой лечить взялся, мог бы я и загнуться. А тебя он так и вообще с того света вытащил. Тебе ведь мало того, что черепушку едва ли не пополам раскроили, так потом еще и лошадь сверху упала и помяла основательно. Да уж, чего там говорить, кабы наши не поспели вовремя на помощь, всех бы нас там положили. А так — Воосеека, Гарааву и еще троих парней, тех, что ты с собой из обоза привел, убили. А остальные, считай, все раненые оказались. Только Откар — везучий сукин сын, ни одной царапины!

— А наши как? — смог выдавить из себя Ренки, хотя от невыносимой слабости даже шевелить губами казалось непосильной тяжестью.

— Дык… — словно бы даже удивился Гаарз. — В порядке! Чего им будет-то? Тока Киншаа чуток пикой поцарапали да Тагааю разорвавшимся стволом морду опалило. А так — все в порядке.

— А что дальше было? — Любопытство Ренки превозмогало даже чудовищную слабость и дикую головную боль.