Странный приятель. Таинственный Амулет

Так что поначалу команде Ренки сопутствовала удача. Они смогли без всяких потерь высадиться на вражескую палубу, занять капитанский мостик и оттуда мушкетными залпами расчистить палубу от остатков вражеской команды.

Увы, но к их следующему шагу враг уже был готов, и их попытка перейти на второй корабль встретила решительный отпор.

Ренки в это время опять находился на мостике захваченного фрегата. Лезть в первые ряды во время такого противостояния не имело смысла, собственные солдаты его бы туда не пустили, так что пока он воспользовался возможностью оглядеться. Суда стояли, соприкоснувшись левыми бортами, и Ренки заметил, что напротив него, на баке корабля, все еще идет какое-то сопротивление. Судя по всему, горстка мооскаавцев пыталась отбиваться, едва ли не вытесненная на самый бушприт.

А еще он заметил канат. Канат, свисающий с наклонившейся мачты чужого корабля и застывший в полусажени от перил мостика, на котором он стоял. Однажды Ренки уже воспользовался почти таким же канатом.

– Взвод, стоп. Матросы, ко мне! – рявкнул он во всю глотку. – Оружие – сабли, пистолеты. За мной!

Ударом ноги сломав остатки перил на мостике, он разбежался, прыгнул и, ухватившись за канат, перелетел на вражеское судно. Выстрел из пистолета снес ближайшего противника, а дальше – привычные шпага и кинжал.

Драка была жаркой, но и мооскаавцы, видя, что к ним пришла подмога, удвоили усилия и вскоре смогли очистить достаточно большое пространство, на которое немедленно, уже не только по канату, но и по перекинутой доске, начали прибывать тооредаанские моряки, тут же бросаясь в бой.

– Ого! – воскликнул Ренки, когда решил, воспользовавшись передышкой, пообщаться с предводителем союзников и внезапно увидел перед собой знакомое лицо. Усталое, покрытое толстой маской из порохового нагара и пота, но тем не менее легко узнаваемое. – Неудивительно, что эти кредонцы так и не смогли полностью захватить ваше судно. Однако, маэстро Лии, разве в нашу прошлую встречу вы не говорили, будто решили оставить подвиги и приключения молодым?

– Что ж, сударь, ваша ирония вполне уместна, – усмехнулся в ответ старый вояка, пожимая протянутую Ренки руку. – Не усидел старый бодливый козел в теплом хлеву! Когда эти паршивцы, мои студенты, загорелись жаждой подвигов и записались в абордажную команду свободного капера, старый Гуус Лии не смог противостоять соблазну. О чем, впрочем, нисколько не жалею. Ибо посмотрите вокруг! Я бы проклял сам себя, если бы упустил возможность поучаствовать в подобной битве. А уж встреча с вами… Лет сто назад это стало бы темой для хорошей баллады.

– Ну, я знаю кое-кого, кто за пару десятков звонких монет и сейчас напишет балладу на любую тему, – весело улыбаясь, откликнулся Ренки. – Или, может, среди ваших учеников есть кто-то с факультета стихосложения?

– Может, и есть, но я бы не доверил этим шалопаям столь серьезную задачу, как воспевание подвигов. Нынешняя молодежь, кажется, полностью утратила способность преклоняться перед былыми авторитетами. Такого насочиняет… Кстати, парочка этих шалопаев – ваши хорошие знакомые. Будем надеяться, что они еще живы. Однако, сударь, что вы полагаете делать дальше?

– Думаю, будет уместным продемонстрировать вам выучку фааркоонских егерей и матросов. Впрочем, вы уже можете наблюдать за ними. Согласитесь: мои парни умеют драться!

– И весьма неплохо. Однако, думаю, и нам стоит к ним присоединиться!

Две знаменитейшие шпаги вышли вперед, на острие клина, теснящего кредонских моряков. Чтобы остановить их напор, наверное, понадобился бы заряд картечи в упор, но у защищавшихся даже пистолеты были разряжены в результате долгой битвы.

А вдохновленные тооредаанцы и мооскаавцы, с восторгом выкрикивающие имена знаменитых героев (оу Ренки Дарээка также с некоторых пор считался в Старой Мооскаа фигурой легендарной), лишь удвоили свой напор и с видимой легкостью опрокинули вражеские заслоны. Еще несколько минут – и мооскаавкий капер был полностью освобожден от захватчиков. Но и это еще не было концом битвы. Впереди ждали еще три корабля, три залитые кровью палубы, каждый шаг по которым должен был сопровождаться чьей-то смертью. Холодная убийственная сталь и смертоносный свинец – все то, что так любят воспевать поэты, наблюдая за дракой со стороны.

Глава 3

И вот наступил тот самый момент, когда поток боевой ярости уходит и вместо него появляется жуткая усталость и боль.

Болят мелкие раны и синяки, натруженные мышцы, кости и даже, кажется, волосы и ногти… А невыносимая усталость свинцовой рубашкой гнет тебя к земле и скручивает мышцы судорогами, от которых хочется скулить и биться головой о палубу.

Но все это – знаки большой удачи! Ибо вокруг лежат те, чьи раны гораздо серьезней, а боль – в десятки раз мучительней. Или – что еще хуже – те, кто уже ничего не чувствует и больше не почувствует никогда.