Странный приятель

Барабанящий палец вдруг уставился на Ренки как изготовленная к бою шпага, уже нацеленная и устремившаяся к сердцу оппонента.

— Я… гхм… — У Ренки вдруг пересохло в горле. — Возможно я тогда немного погорячился, — честно ответил он. — Но, по правде сказать, не жалею о том поступке. И даже более того, иногда с ужасом думаю, как бы повернулась моя жизнь, поступи я иначе!

— Хороший ответ, — едва растянув уголки рта, что, видимо, должно было означать улыбку, сказал Риишлее. А потом вдруг словно выстрелил из-за угла. — Так когда вы планируете вернуться домой, Готор?

— Я-а… хм… э-э-э… — поперхнулся и Готор. — По ряду причин я не могу в данное время вернуться домой. Потому что просто не знаю пути назад. Иначе бы давно уже сбежал.

— Примерно так я и думал, — кивнул Риишлее, и даже тени удовлетворения своей правотой не мелькнуло на его холодном лице. — Тогда намерены ли вы в ближайшее время связать свою судьбу с судьбой королевства Тооредаан?

— Все мои друзья сейчас служат Тооредаану, — ответил Готор. — В ситуации, когда тебе все равно, на чью сторону вставать, надо вставать на сторону друзей. Так что да, в ближайшее время я готов служить этому королевству. А в случае появления возможности вернуться назад постараюсь, чтобы интересы королевства и порученного мне дела не пострадали бы от этого.

— Ответ выглядит весьма правдивым, — опять так же холодно сказал Риишлее. — Такому можно поверить. Но, думаю, вы осознаете, что жить тут дальше вы можете только с благословения Тайной службы. А выпустить за пределы королевства такого… неоднозначного человека, чтобы он ушел служить нашим врагам, — это было бы огромной ошибкой.

— Понимаю… — невесело кивнул Готор.

— Тогда, — продолжил Риишлее с видом полководца, бросающего конницу на дрогнувшего врага, — вы должны понимать, что «благословение» означает «сотрудничество». А сотрудничество потребует от вас беззаветной преданности нашему делу. Хорошо, — добавил он, увидев утвердительный кивок Готора. — Искренне надеюсь, что мне приходится поднимать эту тему в первый и в последний раз. А теперь… Что вы скажете, если эта вот вещица, — в руках старшего цензора появилась знакомая приятелям рукоятка, — есть не что иное, как часть легендарного меча не менее легендарного героя древности — Лга’нхи?

— Того самого? — взволнованным голосом ученого, увидевшего истинный раритет, произнес Готор. — Что был родным братом чародея Манаун’дака?

— Да, именно его… И даже более того: по легенде, эта рукоять была сделана именно этим самым чародеем! После чего меч стал еще более волшебным. Что вы вообще знаете об этом мече?

— Можно мне еще раз… — срывающимся голосом попросил Готор, протягивая руки к рукоятке. — Я несколько раз читал упоминания о Волшебном Мече, но, честно говоря, как-то не придавал этому особого значения: у легендарных героев вечно какие-нибудь не менее легендарные и волшебные мечи или копья. И кстати, эта рукоятка не очень-то похожа на рукоять от меча.

— Это слово одного из древних языков Северных Земель, который лег в основу древнеимперского… — пояснил Риишлее. — Эти древние языки, как мне объяснили, вообще штука довольно путаная. Слова изменяются сами и меняют свой смысл, подчас даже на протяжении относительно небольшого времени. Тогда это слово могло означать и топор, и палицу, и… что угодно. Практически любое оружие короче копья, но длиннее кинжала. Конечно, наверняка были и термины для каждой отдельной разновидности. Но все они, кроме копья и protazana, были вытеснены словами переселенцев с Южных Земель, куда более успешных в военном деле. Остался лишь меч.

— Но почему вы считаете, что это та самая рукоять? — разглядывая древний кусок бронзы почти в упор, поинтересовался Готор. — Сохранились какие-нибудь подробные описания, рисунки?

— Так считает герцог Идиий Гидшаа, который потратил немало усилий и денег, чтобы заполучить эту штуковинку, — ответил Риишлее, протягивая Готору увеличительную линзу, которую достал из ящика стола.

— Он, должно быть, большой ценитель подобных вещей? — рассеянно спросил Готор, подойдя к окну и что-то рассматривая на рукояти сквозь полученное приспособление.

— Я не встречал человека, менее интересующегося старинным хламом, чем он. — По лицу Риишлее почти пробежала усмешка. — Герцог Гидшаа вообще не отличается сентиментальностью и не испытывает страстей по отношению к материальным вещам. Единственное, что его интересует, — это власть! Мне кажется, это у него что-то вроде болезни. Все остальное — лишь средства для достижения этой власти.

— И каким образом он собирался воспользоваться… этой штукой?