Странный приятель

— Разматывай аккуратно, — приказал Готор, видя, что Гаарз взялся за тесак, чтобы распороть тюк надвое. — Вдруг там какие-нибудь бумаги проложены между слоями. Будет обидно, — добавил он несколько позже, когда тюк был раскручен уже более чем на половину, но никаких тайных записок или иных секретных вещей так и не обнаружилось, — если все эти хлопоты только для того, чтобы лишить герцогов Гидшаа новых моднявых подштанников.

— Глянь, что это? — спросил Гаарз, когда почти вся поляна, на которой они стояли, была украшена огромной ярко-красной лентой, выглядящей тут, посреди природы, особенно странно.

Готор взял поданную ему вещь и сначала удивленно повертел ее. Потом начал приглядываться более пристально и даже несколько раз подносил поближе к глазам, словно бы пытаясь рассмотреть мельчайшие царапинки. В процессе рассматривания его лицо из заинтересованно-безразличного все более начало приобретать черты любопытства, усиливающегося волнения и даже почти шока, о чем говорил также выступивший на лбу пот.

Естественно, вся остальная компания не смогла устоять в стороне и тоже сунула свои носы поближе к странной вещи.

Естественно, нос благородного оу Ренки Дарээка, не сумевшего сдержать любопытство, оказался там же, где и носы его куда менее благородных спутников. А вскоре и сам вещица перекочевала в его руки из рук Готора.

— Это какая-то рукоятка! — с необычайно умным видом высказался наконец Ренки. — Обломок жезла… или, может быть, даже булавы, во всяком случае, чего-то похожего. Судя по бронзе, довольно старая вещь. Глянь, какие жуткие рожи на набалдашнике — аж мороз по коже. А прически… — выбрито с боков и гребень посредине… Словно с росписей Второго Храма или из театральной постановки про героев древности, вроде Ска’гтаху, убийцы тигров или призрака Бефара. А на верхнем пояске… Сложно, конечно, утверждать однозначно, но, кажется, это морды быка, козы, тюленя и медведя. Вроде бы, еще даже до Небесного Верблюда считались, что все люди произошли именно от этих зверей. Наверное, это какая-то старая подделка под еще более древнюю вещь, еще доимперского или раннеимперского периода.

— А почему ты думаешь, что подделка? — поинтересовался Готор, внимательно глядя на Ренки.

— Так ведь сам посмотри. Бронза, конечно, потертая. Но если бы и впрямь с его изготовления прошло три-четыре тысячи лет, вряд ли бы мы вообще что-нибудь различили.

— Да, наверное. Если только ее не хранили с большой осторожностью, как реликвию, заматывая в толстые слои шелка, — согласился и одновременно возразил Готор, словно бы пытаясь на глаз определить толщину слоя патины на непонятном обломке. — А что ты думаешь о надписях?

— Да тут же почти ничего и не прочитаешь, — присмотревшись, ответил Ренки. — Раньше, видать, надписи шли по всему жезлу-рукояти. А тут огрызочек в ладонь длиной. Какие-то странные надписи. Непонятно, на каком языке писали, это даже не древнеимперский, хотя буквы и некоторые слова вроде и похожи на наши. Только совсем нет диакритических знаков для удвоения гласных или малого или большого щелчка. А некоторых букв я вообще не узнаю…

— Каких? — со странно взволнованным видом спросил Готор нечто странное. Будто он сам не знал нормального алфавита.

— Ну, — удивился Ренки. — Да вот, например. Или эта вот. И вот эта… кажется, тоже отдельная буква, хотя и похожа на предыдущую…

— «Ща», «Твердый знак» и «Мягкий знак».

— Ты их знаешь? — почти не удивившись, спросил Ренки. — Что-то древнее?

— Да как сказать… — очень задумчиво ответил Готор. — У меня на родине их до сих пор используют.

— Так, выходит, это вещица из ваших краев! — догадался Ренки. — А я-то думаю, что у тебя вид такой ошарашенный! Наверное, встретить что-то знакомое в такой дали от родины — это как упавшим королевским орехом по голове получить. Вроде и больно, и в то же время — на редкость приятно! Говорят, удивительная вкуснятина.

— Угу… — согласился Готор. — Именно что по голове… получить… Только вот никак эта вещица не могла бы сюда попасть из моих краев… Я так думаю.

— Ну, — беспечно пожал плечами Ренки. — Пути вещей и людей неисповедимы. Ты думаешь, что первый — как вас там называют — островитянин, кто попал на наши земли. А оказывается, кто-то из твоих соплеменников уже был тут раньше!

— Вот-вот, — согласно кивнул Готор. — Причем тысячи лет назад. С учетом того, что этой письменности всего-то тысяча с не очень большим хвостиком лет. А в таком вот виде — так и еще намного меньше…

— Да это небось только вы думали, что «тысяча с небольшим…» А у нас ею уже… не знаю… с незапамятных времен пользуются. А вы-то небось себя особенными мнили? Ну уж извини, мне правда жаль, что суровые будни жизни нанесли такой удар по твоим светлым идеалам.