Странности любви

Перед худышкой стояла большая тарелка с горкой колец кальмара. Просто огромная тарелка, целое блюдо. Трепетов участливо поморщился.

– Сочувствие принимается, – с достоинством сказала худышка.

Трепетов сел и начал смотреть одним глазом на соседку, другим – в меню. Спросил по-свойски.

– Хотите поправиться?

– Ну вот. Не думала, что тут такие порции.

– Если мне не изменяет память, Анфиса Андреевна?

– Вы не ошиблись, Павел Викторович.

Они в упор разглядывали друг друга. Лицо у Анфисы было тонкое и фотогеничное. Носик с горбинкой, чувственные ноздри, слегка раскосые темно-карие глаза, оттопыренная нижняя губа – верный признак, скажем так, азартности. Открытый взгляд вроде бы свободной женщины. Замужняя женщина не смотрит прямо в глаза мужчине из опасения, что это будет не так истолковано. Хотя так может смотреть и женщина замужняя, только с отдельной внутренней жизнью.

Трепетов знал, что его взгляд одних женщин злит, других смущает, поэтому придал глазам доброжелательное выражение. Но, кажется, перебрал в этом старании. Лицо его стало немного дурашливым, если не сказать слегка дебильным. Но Анфису эта игра мускулов только позабавила, словно он пошевелил ушами.

Анфиса была женщина простая, это читалось на ее лице легко и без сомнений. Но эта была сложная простота. Как раз то, что Трепетов ценил. От простой простоты можно ждать чего угодно, а сложная простота регулирует и ограничивает себя. Лучший тип женщины, всерьез не встретившийся ему ни разу. Хотя, возможно, и встречавшийся, только он тогда в таких вещах еще ничего не смыслил, а если б даже смыслил, то едва ли мог бы рассмотреть. Потому, что встречавшиеся ему такие женщины были еще слишком молоды, не в той кондиции, как бы полуфабрикатами этого типа.

Оплатив заказ и получив бокал с ледяным пивом, Трепетов спросил с рассеянным видом:

– Анфиса, как вы думаете, что я сейчас думаю о вас?

– Вот и я думаю, что? – мгновенно отозвалась Анфиса.

– Я думаю, почему эта женщина обедает без мужа и даже без подруги.

– Подруга и муж на работе, а у меня сегодня выходной, и я пришла на разведку. Решила проверить, стоит ли прийти сюда с мужем или подругой.

– Не верю, – сказал Трепетов и отхлебнул пива.

– И правильно, – сказала Анфиса.

– Скорее всего, вы проходили мимо, увидели вывеску и решили зайти, и только сейчас начинаете понимать, что произошла какая-то странная случайность.

Анфиса перестала есть.

– Вот теперь я кое-что понимаю, – добавил Трепетов. – Анфиса слушала. – То, чего я жду от себя, началось, когда я пришел к вам сдавать анализ крови.

Трепетов тут же осознал, что говорить загадками не есть хорошо, и попросил прощения.

– Ничего страшного, я потерплю, – сказала Анфиса.

Официантка принесла Трепетову его блюдо, креветки в кляре.

Трепетов отправил в рот креветку и изобразил блаженство.

.– Чего нельзя терять несмотря ни на что? Вкуса к еде! Ваш Гиппократ, между прочим, сказал. – Анфиса смотрела, как ему показалось, с завистью. – Хотите попробовать?

Анфиса сделала глотательное движение.

– Хочу.

Слово «хочу» Трепетову понравилось, он поделился креветками. В ответ Анфиса переложила несколько колец кальмара в его тарелку. Теперь им обоим казалось, нет, они были уверены, что совершили обряд сближения.

Последняя любовь должна быть лучше первой, подумалось Трепетову. Ну, это ты хватил, возразил он себе. Просто она, любоффь, должна быть умнее… Хотя… Это игра парная. Если партнер умен, а партнерша глупа, умной любви не получится, и наоборот. А зачем тебе обязательно умная любовь, спросил себя Трепетов. А затем, ответил он себе, что, если что-то делаешь плохо, то делаешь зря, только тратишь впустую время жизни. А это самое непростительное из всего, что он мог бы сделать сейчас.

Анфисе понравились креветки в кляре. Она со смешной украдкой взяла еще одну с тарелки Трепетова. Они и до этого непрерывно смеялись шуткам друг друга. А тут совсем скорчились от хохота.

А ведь она знает о моей болезни, думал Трепетов. Ну, или, по крайней мере, догадывается. Откуда ж это все, что он сейчас видит? Провинциалка, однако.

Тут же выяснилось, что в Москве Анфиса живет уже 20 с лишним лет, а приехала с мужем из Сибири.

– А что, заметно, что не коренная москвичка?

– Только мне, тоже бывшему провинциалу.

Анфиса философски вздохнула:

– Ах, бывают ли провинциалы бывшими! А чем мы отличаемся?

– Почти детской, ну, или деревенской, непосредственностью.

И они снова покатились со смеху. Не от того, что Трепетов сказал что-то ужасно смешное, а потому что смех был началом влюбленности.

Почему всё идет так быстро, просто летит, соображал Трепетов. Ведь она замужем – кольцо на правой руке. Ну и что? Значит, муж завел молодую, вот она и решила, почему бы ей не поветренничать? Имеет право.