Странное зелье миссис Уизли (СИ)

Следующей проблемой была Джинни. Кто бы мог подумать, что девушка к которой Гарри так мечтал вернуться, вмиг станет для него никем. Он не знал, почему так произошло. Джиневра была юной, красивой и проявляла к нему настойчивый интерес, заставляя Молли умиляться и бурчать что-то про свадьбу. Он помнил, как в первую ночь после битвы она забралась к нему в кровать и предложила то, от чего любой нормальный семнадцатилетний юноша вряд ли отказался бы. Но Гарри, видимо, не был нормальным. Он не хотел её, не хотел таких отношений, не хотел животного секса, хотя возможно его тело и отозвалось бы на неё. Всё-таки Гарри был в том возрасте, когда единственная задача парня — залезть под юбку как можно большему числу девчонок. Но он чувствовал себя слишком старым для этого… Если вообще можно в семнадцать лет ощущать себя старым…

Было что-то парадоксальное во всём его существовании. Жизнь, при которой чувствуешь себя мёртвым, слава, от которой мечтаешь избавиться, назойливое внимание, стоящее поперёк горла… Когда-то Гарри мечтал о победе, о том, чтобы всё закончилось. А сейчас не знал, как жить дальше, не имел цели, не испытывал облегчения. Лишь давящее чувство вины за тот список погибших, которых забрала проклятая война, и желание спрятаться, забиться в тёмный угол, где никто тебя не видит, не трогает, не пытается заставить что-то чувствовать.

***

Гермиона, свернувшись калачиком на кровати, не издавала ни звука, но слёзы ручьём лились по белоснежным щекам. Она не знала, что с ней. Возможно, сказывалось напряжение последних событий или она просто устала. Или… Нет? Впервые всё знающая Гермиона ничего не понимала. Она цитировала наизусть половину библиотеки Хогвартса, умела варить сложнейшие зелья, владела сотнями заклинаний, но не понимала одного — что творится у неё внутри.

Когда дело касалось чувств, книги были беспомощны и, следовательно, мисс Грейнджер тоже. Ей всего восемнадцать и большую часть своей сознательной жизни она была в опасности. Война, скитания, страх потерять родителей, друзей, такой родной и любимый магический мир и… Гарри! Девушка всегда имела чёткие цели и шла к ним. Она была всезнайкой в стенах школы и абсолютным аутсайдером в личной жизни. Да, по мере взросления она стала осознавать, что привлекательна и нравится парням. Её иногда приглашали на свидания, но всё заканчивалось ничем. Видно, она и правда, была занудой. Свободно и раскованно она чувствовала себя только со своими друзьями: Роном и Гарри. Только они понимали её, искренне восхищались её умом, сделали участницей всех своих приключений, которые в последние годы переросли в то, что уже нельзя было назвать развлечением.

Время шло и Гермиона начала понимать, что рано или поздно всё изменится, ведь столь тесная дружба может привести к определенным последствиям. Друзья становились взрослыми привлекательными парнями. Гарри так вообще являлся национальным достоянием, по которому толпами вздыхали девчонки, но он упорно этого не замечал. Рон был весёлым, добрым и всегда мог рассмешить. Немного неуклюжий неумеха, но Гермиону почему-то это забавляло. Ей особенно нравилось наставлять его на путь истинный. Она начала испытывать смешанные чувства то к одному, то к другому. Но не хотела нарушать дружественную идиллию. Поэтому иногда впускала в свою жизнь других кавалеров. Времена становились более опасными и романтические увлечения уходили на второй план. Однако, девушка помнила, как испытала неприятный укол ревности, когда Гарри увлёкся Чжоу. Каким взглядом он смотрел на ловца Когтеврана! Так Гарри никогда не смотрел на Гермиону… Потом к ней проявил интерес Рон и она решила попробовать. Он казался знакомым и безопасным. Тот отчаянный поцелуй в Тайной комнате сделал их парой и лишил чего-то более важного… Гермиона больше не чувствовала себя свободной как раньше. Теперь она была не просто гостьей в Норе, а негласно стала невестой Рональда, и Молли уже заикалась о свадьбе. Сама же девушка испытывала невероятную неловкость от прилюдных проявлений чувств, которые начал демонстрировать новоиспеченный «жених».

Но больше всего Гермиону пугало состояние Гарри. Он отдалился от них, ушёл в себя и не подпускал к себе никого, даже её, чего никогда раньше не было. Ей всегда удавалось подобрать нужные ключики, понять его, пробить крепкую стену, за которой он прятался, погрузившись в бездонное отчаяние. Сейчас же, всё изменилось. Он смотрел сквозь неё, ничем не делился, намеренно отказывал себе в простых житейских радостях. К нему, не переставая, липла Джинни, демонстрируя явный интерес и негласные права, но Гарри лишь отмахивался от неё. Большую часть времени он проводил в одиночестве: либо в пыльном сарае Артура, механически перебирая маггловские безделушки, либо под размашистым деревом на холме, бездумно смотря вдаль.