Странница

Как раз в это время в порт вошел богатый торговый корабль. Штормило, и сильные порывы ветра укладывали щегольское судно почти на бок, так что вместо торжественного прибытия получилось довольно жалкое зрелище. Под напором бесполезного уже ветра раскачивались из стороны в сторону две мачты. Матросы прыгали по палубе с проворностью ласок, хватаясь за канаты и выступающие части корабля. Благодаря их проворству корабль стал на якорь без видимых повреждений. Мачта приняла наконец вертикальное положение, и судно угомонилось, слегка покачиваясь на волнах у деревянного причала. Оно напомнило огромного борова, чешущего о плетень саднящий бок.

С корабля опустили сходни, и из невысокой рубки на корму вышла женщина. Сайла напряженно выпрямилась, вцепившись в край скамьи.

Отливающие серебром седые волосы резко выделялись на черном плаще, отделанном тканями голубого и зеленого тонов. Сойдя на землю, женщина подняла капюшон с подкладкой тех же цветов.

— Жнея, — словно выдохнула Сайла.

Она не слыхала прежде, чтобы Жнея покидала Дом Церкви. И не встречалась с официальной представительницей Церкви столь высокого ранга. Жнея выбирала будущих настоятельниц и руководила их деятельностью.

Сайла поспешила ей навстречу, но была остановлена властным жестом. В одно мгновение женщина преобразилась. Под раздутым от ветра плащом почти не различалась человеческая фигура. Поднятая рука скрывала лицо. И лишь взгляд глубоко посаженных глаз прожигал насквозь из темноты надвинутого капюшона.

Откинув капюшон, женщина открыла волевое резко очерченное лицо с легкими следами прожитых лет. Широкая улыбка сопровождала слова, заставившие Сайлу вспыхнуть от удовольствия.

— Ты, конечно же, Сайла. Все отмечают твою красоту. И хорошую работу. А ты еще и быстрая. Замечательное совпадение — наша встреча здесь. Будем считать это хорошим предзнаменованием. Оно говорит о будущем сближении. Я надеюсь на это. Наша чудесная сестра, твоя настоятельница, всегда поминала о тебе в Доме Церкви. Поминала с любовью.

Услышав глубокое контральто Жнеи, так напоминающее по тембру голос настоятельницы Ирисов, Сайла вздрогнула.

— Да, я — Сайла, Жнея. Прости, что тебя никто не встречает. Нас не предупредили…

— И меня тоже, сестра. Все объясню позже. Я мечтаю о горячей ванне. Нос и легкие, измученные зловонием немытых мужчин и гнилого трюма, жаждут запаха трав и духов. Уши болят от скрипа мачт и скрежета всех этих снастей. Не говоря уже о дивных образчиках матросского языка. Я слышала, дорогая сестра, что простая веревка, обильно политая человеческой бранью, не годится даже на то, чтобы повесить на ней негодяя, зарезавшего своих родителей. Спаси меня, умоляю.

Сдержав непочтительный смех, Сайла взяла Жнею за руку.

— Ну конечно же, Жнея. Пойдем.

— Меня зовут Одил. Держи меня крепче и объясни, почему ваша земля ходит под ногами ходуном, как жалкая лодчонка. Спаси нас от земли, что раскачивается вверх и вниз. Ой! Да эта скала сама ползет на нас! Расскажи мне о Гэне Мондэрке. Я должна поговорить с ним, когда снова приму человеческий облик.

Заинтригованный Гэн встретился со Жнеей в комнате приемов за столом, расписанным стилизованными белыми и черными изображениями лососей. Резные ножки его по форме напоминали тех же рыб, выпрыгивающих из воды. На сплетенных из кожаной тесьмы сиденьях низких кресел лежали подушки.

На длинной скамье, предназначенной сразу для четверых, сидела жена Гэна Нила с юным принцем Колдаром на Бейлом Мондэрком; рядом с ней — Сайла. Жнея расположилась напротив них в другом конце комнаты. Взглянув на гостью, Колдар потянулся к ней. Одил улыбнулась, взяла мальчика на руки, и через мгновение он уже играл висящим на золотой цепи и украшенным камнями золотым серпом, знаком ее ранга.

Извинившись, Нила вышла из комнаты и вернулась с изысканными лакомствами: лесными орешками в меду, сладкими пирожками с ягодным джемом и сухими квадратными пластинками, изготовленными из семян подсолнуха, яблочной мякоти и меда. Обнаружив джем, Колдар потерял интерес к золотым игрушкам, и Ниле пришлось спасать плащ Жнеи от липких ладошек мгновенно перепачкавшегося мальчугана. Сладости запивали несколькими видами чая из трав. Каждый подавался в отдельном керамическом кувшине. На подносе из начищенной, отливающей атласом меди с желтовато-зелеными ручками, на маленькой жаровне на древесном угле, в котелке кипела вода. Здесь же нарядным хороводом пристроились керамические кувшины и чашки. Костяные ручки стальных чайных ложечек украшала искусная резьба в виде причудливых фигурок животных.

Гэн поспешил извиниться за вычурность посуды и мебели, объяснив, что вся обстановка осталась от свергнутого Алтанара. В хитроватом взгляде Жнеи сквозило явное недоверие. Циничную реакцию высокой гостьи подтвердили ее слова: