Странники в ночи

Водитель повертел пальцем у виска и дал газ, только пыль взметнулась из-под колес. Я вернулся в машину.

Вскоре я обнаружил, что не в состоянии управлять. Разболелась голова, я чувствовал себя разбитым. Кое-как я дотащился до окраины города, бросил машину на улице и сел в автобус. Кондуктор потребовал оплатить проезд. Я полез в карман, с полминуты ковырялся в кучке мелких монеток, потом протянул их без счета и остолбенел.

Из-за спины кондуктора прямо на меня смотрел один из пассажиров. Его бледное аскетичное лицо с горящими глазами точь-в-точь копировало лицо кондуктора. В ужасе я огляделся. Все пассажиры до одного выглядели совершенно одинаково.

Автобус остановился, и я кинулся прочь - рука кондуктора с билетом повисла в воздухе. За моей спиной раздался удивленный возглас.

В первом попавшемся магазине я вгляделся в зеркало. Мое лицо - это пока мое лицо, ничего общего с теми бесцветными устрашающими масками. Я подошел к прилавку и купил дешевые солнцезащитные очки. Когда я расплачивался, продавщица воззрилась на меня с состраданием.

- Вам нехорошо? У меня есть валидол.

- Спасибо. Все в порядке.

Я надел очки и спешно покинул магазин. Люди на улице, за редкими исключениями, также были одинаковыми. Коричневые светофильтры на моих глазах смягчали мертвенную белизну лиц. Конечно, даже в очках я не мог заставить себя сесть в автобус или трамвай. Поэтому я поймал такси, назвал адрес.

В знакомом дворе я вошел в подъезд, поднялся на шестой этаж и долго давил на кнопку звонка. Дверь открылась лишь тогда, когда я уже собирался уходить.

На пороге стояла девушка лет двадцати с темными короткими волосами и подвижными карими глазами. Она куталась в пуховый платок.

- Кто ты такая? - ошеломленно выдавил я. - Что ты тут делаешь?

Она в изумлении уставилась на меня.

- Что с тобой? Сколько ты выпил?

- Совсем не пил.

- Что это за идиотские очки?

Я сорвал очки, и словно завеса упала с глаз. Я вдруг узнал её, узнал её черты, бывшие когда-то близкими и дорогими. Она не похожа на уличных монстров, у неё свое лицо. Я размахнулся и швырнул очки на каменные ступени лестницы. Легкие, пластмассовые, они не разбились, а смешно запрыгали вниз.

- Извини, - смущенно пробормотал я.

- Да что с тобой? - воскликнула она рассержено и нетерпеливо. - Может, войдешь?

- Да, - сказал я и переступил порог.

В прихожей я стоял у стены с закрытыми глазами, потом без единого слова схватил девушку в объятия, стал целовать, и слезы текли по щекам, подобно каплям сегодняшнего ночного дождя. Я покрывал поцелуями её лицо, шею, руки и плакал, плакал.

Наконец я отпустил её и прошел в комнату, повалился на диван. Я осматривался жадно, как приговоренный к смерти, преследуемый беглец осматривается в единственном убежище, способном подарить жизнь. Стереопроигрыватель, бар, журнальный столик, два кресла, задернутые занавески на окнах. Больше всего я был благодарен ей за эти закрытые занавески, сквозь них проникало так мало вязкости проклятого дня.

- Ты не в себе, - сказала она. - Говоришь, не пил? Выпей.

Из бара она достала бутылку коньяка и два бокала, налила в каждый понемногу, но я взял бутылку и долил себе до края. Выпил залпом, а дальше между нами происходил примерно такой разговор.

- Я ждала тебя вчера. Почему ты не приехал?

- Зачем? Все уже сказано. И потом, я дописывал книгу.

- Закончил?

- Да.

- Когда отправишь в издательство?

- Я её сжег.

- Ты псих.

- Еще бы.

Мы помолчали несколько минут, и я выпил второй бокал коньяка.

- Много пьешь.

- Иногда это необходимо.

- Чепуха.

- Знаешь, я видел сегодня кладбище у развалин старого Города. Где-то там похоронена и наша любовь. Только непонятно, где, все могилы одинаковые.

- Что-то странное ты говоришь.

- Я очень одинок.

- Вот же я, рядом.

- Нет.

- Найди другую. Это лекарство.

- И ещё я видел обгоревший труп... Я, пожалуй, пойду.

- Куда ты пойдешь! Ты уже пьян.

- Хорошо бы.

Я встал и решительно направился к двери. Она пыталась удержать меня, но я отстранил её рукой.

- Будь счастлива.

Хлопнув дверью, я двинулся было к лифту, но меня остановила мысль о том, что в лифте я могу оказаться не один. И я стал спускаться по лестнице, медленно, словно обдумывая каждый шаг.

На улице я подошел к телефону-автомату. Не работает - гудки после второй цифры. Другой автомат, третий... То же самое. Четвертый телефон сжалился надо мной, и я набрал номер.

- Алло, - ответил мне женский голос, столь отличный от голоса той, у которой я только что побывал. Эти две девушки отличались во всем.

- Алло. Это я.

- Здравствуй.

- Можешь приехать ко мне вечером?

- Я очень занята.

- А завтра?

- И завтра.

Я повесил трубку на рычаг. Последний человек, способный меня спасти, отвернулся. Непостижимо, но во мне не было ни разочарования, ни душевной боли. Напротив, появилось какое-то злорадное удовлетворение. Обманывал ли я себя? Не знаю, скорее всего нет.