Странники в ночи

- Дело не в качестве репродукции. В оригинале могло быть что-то еще... Что-то такое...

- Да что? - Игорь передернул плечами. - По-твоему, это какая-то волшебная картина, вариант портрета Дориана Грея?

- Не знаю. Скажи, а где я мог видеть оригинал? Где он находится сейчас и где находился раньше?

- Посмотрим... - Игорь заглянул в конец альбома. - Вот... Картина сейчас находится в частной галерее Александра Штерна в Санкт-Петербурге, приобретена в 1995-м. О том, где она была раньше, сведений нет.

- Понятно. Еду в Санкт-Петербург, смотреть оригинал.

- Андрей, это частная галерея.

- Ты хочешь сказать, что меня туда не пустят?

- Может, пустят, а может, и нет. Откуда я знаю?

- Так что же делать? Ты случайно не знаком с этим Александром Штерном?

- Нет, не знаком. Но я знаю одного деятеля в Санкт-Петербурге, Судецкого, а вот он знаком и с чертом и с дьяволом. Я позвоню ему... Если он не устроит тебе посещение галереи Штерна, значит, такое в принципе невозможно.

26

В особняке Штерна Андрея встретил невозмутимый молодой человек в строгом синем костюме.

- Я по рекомендации господина Судецкого, - назвав себя, сказал Андрей.

- Да, Андрей Константинович, - кивнул молодой человек. - Марк Григорьевич звонил, и мы ждали вас. К сожалению, Александр Львович сейчас занят, но он дал распоряжение, и я с удовольствием покажу вам картинную галерею.

- Собственно, меня интересует только одна картина. "Молчание после полудня" Василия Раевского.

- Да, "Молчание после полудня", седьмой зал. Вы сможете осмотреть эту картину и любые другие, какие пожелаете. Прошу!

Молодой человек интеллигентным жестом пригласил Андрея следовать за ним. Они двинулись в глубь особняка (или дворца, это слово подходило больше) по отделанным мрамором коридорам и переходам, мимо богато украшенных ниш с античными статуями и вазами, под расписными потолками с фантастическими люстрами. Потом они оказались в другой части здания, поражавшей аскетичным блеском подчеркнуто современного дизайна. Еще одна высокая дверь - и снова великолепие былых эпох... Андрей невольно думал о том, что не в Америке и не в Арабских Эмиратах живут самые процветающие миллионеры. А ведь судя по рассказу Игоря, знавшего кое-что о Штерне, Александр Львович даже не входит в первую российскую двадцатку...

Миновав последний коридор, Андрей и его проводник остановились в небольшом помещении перед двойной застекленной дверью. Эту дверь накрывала крутой дугой черная арка, напомнившая Андрею аэропортовский металлодетектор.

- Вы хотите, чтобы я сопровождал вас в галерее? - вежливо спросил молодой человек. - Я обладаю достаточными познаниями, чтобы дать вам необходимые пояснения, а если речь зайдет о подробностях, мы сможем...

- Нет, спасибо, - прервал его Андрей. - Мне хотелось бы остаться с этой картиной наедине.

- Как вам будет угодно. Идите прямо, до седьмого зала. Работы Василия Раевского справа. Когда закончите осмотр, вернитесь к входной двери и нажмите кнопку, вы её увидите. А теперь снимите часы.

- Зачем?

- Магнитное поле охранной системы, - пояснил проводник.

- А, понятно...

Расстегнув ремешок часов марки "Победа-Россия" с серебристой короной на циферблате, Андрей огляделся в поисках места, куда бы мог их положить.

- Положите сюда, на тумбочку, - сказал молодой человек.

Андрей опустил часы на крышку маленькой резной тумбочки и выпрямился. Он стоял перед дверью, отделяющей его от КАРТИНЫ - настоящей КАРТИНЫ, не репродукции - но странным образом это не вызывало в нем волнения. То есть волнение, разумеется, было - и не только волнение, но и трепет ожидания, и смятение чувств - но все это не связывалось с картиной, с предстоящей встречей с ней. Картина играла какую-то роль, но не главную, имела какое-то значение, но не решающее. Если суждено произойти неким важным событиям, они произойдут помимо картины, хоть и не без её участия.

Со стандартной улыбкой молодой человек произвел знакомые ему манипуляции, и дверь распахнулась с мелодичным звоном. За ней простирались анфилады картинной галереи... В тумане...

(Почему я вижу туман, удивился Андрей, никакого тумана там быть не может).

Он прошел под аркой, оставив позади часы, оставив позади время.

часть третья

INNAMORATI*

Здесь развеваются сигналы,

Мерцая, дрожа и обманывая

Лестницы пугают, слепец подделывает звуки,

Парящие над мерзлой водой.

Pink Floyd, "Astronomy Domine"

Рядом с экраном

Припадок удушья, удушья припадок.

Желание крайностей,

Желание плыть против потока.

Voivod, "Nothing Face"

Из безумцев, танцующих на склонах,

Мы могли бы превратиться в глаза,

Вместе глядящие сквозь тьму.

Джим Моррисон,

"Господа и Новые Создания".

1

Око Империи.

Пульсирующее око в далеком космосе.