Странник (СИ)

Обладатель неприятного голоса и шизофрении вышел на ступени, ведущие в сад, спустя пять минут. Это был низкий коренастый мужчина, заросший до безобразия. Волосы спутаны и свалялись, два карих глаза сияли безумием, изодранные лохмотья «одеждой» язык назвать не поворачивался, когда-то это были тактические штаны-тельник. Самым целым из всего этого оказались берцы, но они выглядели, как два комка грязи. В руках он сжимал арбалет, хотя эту самоделку скорее следовало считать самострелом, наверное, даже первые из них были сделаны лучше, чем этот. На поясе у мужика был здоровенный кухонный тесак, которым повара рубят мясо.

— Здесь он, я чую его страх, Тень, — втянув воздух, как зверь, проскрипел мужик.

— Ты добудешь его, Охотник, — ответил он сам себе, но на полтона ниже, пародируя интонации женщины.

Раевский затаил дыхание, получить самодельным болтом в брюхо не хотелось. Наконечник был сделан самопально, но довольно качественно, такой оставит рану, что истечь кровью будет делом пары минут. Главное, в корпус попасть, не важно, куда.

Безумец, наконец, заткнулся и, сверкая глазами, пытался обнаружить Раевского. Правда, таращился он пока что вглубь заросшего сада, и у него имелась причина — высокая трава ещё не успела распрямиться и полностью скрыть тропинку, по которой Егор ходил к сараю за лопатой.

Раевский старался дышать тихо и только ртом, но даже так было невыносимо, воняло от безумца так же, как он выглядел, застарелый пот, грязь и тухлятина. Что послужило триггером, Каскад так и не понял, то ли и вправду псих его учуял, то ли заметил что-то, но он резко развернулся и нажал на спуск, всаживая стрелу в куст, среди ветвей которого укрылся Раевский. Спасло то, что за мгновение до выстрела Егор качнулся в сторону, насколько это позволяли густые и упругие ветви. Болт рванул рукав анорака и все же зацепил бицепс, но не так сильно, как если бы он вошел точно в правую грудь.

Мужик был очень быстр, таких Каскад никогда не видел. Стрела еще только сорвалась с ложа, а самострел уже падал на ступени, в руках безумца словно из неоткуда возник здоровенный мясницкий топор.

Раевский рванул вперед, сжимая в правой руке «пластун». Нож был тяжелый, кованный, сделанный по его руке. По коже струился ручеек крови, но рана была плевой. А вот то, что он нормально не ел уже больше суток, было плохо, и если потеря крови наложится на голод, станет совсем хреново. Хоть его враг и был силен, быстр, бодр и сыт, все его преимущества сводились на нет двумя факторами. Во-первых, он был совершенно безумен, поскольку командовал Тени зайти со спины, пока он связывает жертву боем. Во-вторых, он махал тесаком без какого-либо намека на умение, огромные широкие удары, которые он совершал, открывали его грудь, что не надо уметь фехтовать, чтобы его убить.

Егор затормозил перед безумцем, тот совершил очередной бессмысленный мах, и когда тесак ушел вправо, Каскад ударил противника ногой в живот, отправляя в полет на ступени, о которые тот ощутимо приложился спиной и поясницей. Тесак свой он потерял, тот улетел куда-то на крыльцо, поскольку было слышно, как он скачет по камням. Одного только Егор не учел, психи не чувствуют боли, они сродни берсеркам. «Охотник» вскочил и попёр на Раевского, но он был уже обречён. Вытянув руки, он хотел дотянуться до горла жертвы, сдавить, пока не захрустят кости, но именно в этот момент тяжелый длинный клинок вошел точно между четвертым и пятым ребром. Пятнадцати сантиметров оказалось достаточно, чтобы достать до сердца. Все случилось точно так же, как он имитировал на съемочных площадках. Но на этот раз у него был не резиновый нож и не имитационный клинок, а настоящий боевой. Рывком на себя он вырвал «пластуна», расширив рану, и оттолкнул безумца обратно на ступени. Он убил человека, вернее еще не убил, только смертельно ранил, он впервые ударил на поражение. И больше всего удивился тому, как легко вошел нож в тело. Он всегда думал, что человек гораздо тверже. А ведь он всадил клинок по самую рукоять.

Псих еще хрипел, таращась на человека, который стоял над ним. Тут Раевский понял, что глаза умирающего стали нормальными, из них исчезла муть, появился смысл, кровь и предчувствие гибели очистили его от безумия.

— Похорони, — булькая кровью, прошептал мужчина. — Сделай по-человечески.

Егор вздохнул и кивнул.

— Сделаю. — Он начал привыкать к роли могильщика.

«Охотник» едва заметно кивнул и закрыл глаза.

Скосив взгляд на плечо, он вздохнул и принялся стягивать анорак, только теперь он ощутил боль в руке. Рана оказалось плевой, но одна беда — ее нечем зашить, а шить нужно. Иголка, нить… Ведь он видел в каком-то из домов вполне сносный набор для рукоделия. Стянув майку, Егор оторвал кусок и перевязал руку. И тут он вспомнил еще об одной вещи, которую не взял — маленький флакон с духами в клатче погибшей девчонки.

— Придется тебе, упырь, пару часов подождать, — обратился он к покойнику и направился в дом.

Глава 3

Глава 3