Отдых продолжался полторы недели. Концессионеры по прибытию из Москвы остановились в квартире на Мойке, осознали, что Дверью никто не пользовался — Серега и Наталья, похоже, надолго застряли в гостях у Трюггви, — а потом съехали на дачу, которой владел аспирант-зоолог по прозвищу Кельт. Подальше от города и поближе к природе. Самая снежная зима в истории Петербурга с 2009 на 2010 год заканчивалась, надо было поймать лучшие дни — когда сугробы еще не опадают, солнышко светит по-весеннему ярко, а забот никаких: концессия ждала пакет документов от правительства России и из представительства губернатора Новосибирска. Придут бумаги — можно будет начинать работать.
Выбрались за Дверь, на
Кельт тем временем благоденствовал в «Ингерманладском раю». Человеку впервые в жизни позволили заниматься любимым делом, и бывший воздыхатель Алёны Дмитриевны развернулся с истинно сатрапическим размахом — коттедж превратился в домашний зоопарк. Если оставить за кадром вольер для Крошки Ру, в доме обитали квакши, тритоны, гекконы-эублефары, мадагаскарские жабы и еще с десяток разновидностей прыгающее-ползающей пресмыкающейся братии. При этом сам Кельт, накупивший с халявных денег устрашающе дорогие террариумы и немецкие ультрафиолетовые лампы для обогрева питомцев, сам жил спартански — макароны, тушенка и дешевые овощи из «Пятерочки».
Увлеченный аспирант ставил зоопарк выше себя. Ивану это понравилось — человек, который нам нужен, никакой ошибки.
Загадочный Крошка Ру за минувшее время ничем особенным себя не проявил. Странное животное по-прежнему бродило вокруг колышков будто заведенная ключом игрушка, жрало всё, что дают, от общения отказывалось, к попыткам приручения оставалось безразлично — всякая попытка взять на руки, по свидетельствам Кельта, заканчивалась отправкой одежды в стиральную машину: лиловый чужак защищался примитивными способами, блевал или обильно гадил — струей. Причем безобразно, запредельно вонюче — от продуктов жизнедеятельности зверя не просто смердело, а буквально вопияло к небесам. В итоге Кельт решил оставить уродца в покое.
Иван сразу осведомился: был ли отмечен навязчивый интерес к даче людей посторонних?
Нет, залезть никто не пытался. Похаживают вокруг какие-то хмыри, смотрят, но и только.
Хмырей Ваня со Славиком отнесли к ведомству майора Алавера и были правы — Юрий, после телефонного звонка, сразу приехал и объяснился: наблюдение ведется, как и уговаривались. Тем более, что из Москвы пришли наистрожайшие распоряжения: глаз не спускать! Во-он там, — концессионеры смотрели с балкона второго этажа, — видите? Такой крепенький мальчик в черном «Адидасе» на лыжах? Паша Вавилов, талантливая молодежь — и вам спокойнее, и ему можно покататься на свежем воздухе. Физподготовка за бюджетный счет.
Юрия Мейнартовича от души напоили водкой и отправили домой — за руль он, как всегда, сел безмерно пьяным, но Славик твердо знал: без автомобиля майор упадет с ног и заснет под лавкой, однако за рулем у него включается автопилот не позволяющий нарушить ни единого правила дорожного движения. Доберется к дому на канале Грибоедова без проблем, в крайнем случае корочка отмажет. Только бы сам не убился и другим не навредил, но такой расклад маловероятен.
Утром майор позвонил — все прекрасно, через три дня снова встретимся, обсудим дела.
Ваня на даче отрывался по полной — в хорошем смысле этих слов. Купил в городе машинку для стрижки волос, самостоятельно снял всю шевелюру под ноль. Алёна безудержно расхохоталась, увидев его в таком виде — хрестоматийный любер эпохи конца восьмидесятых: внушающая почтение мускулатура, тельник, подвернутые до колена треники и голая башка. Классика недобрых времен позднего Горби и раннего Ельцина. Гопота лысая!
Гопота, однако, взялась за хозяйство, мобилизовав в помощь рукастого Славика — коттедж, может, и возведен «под ключ», но поправить настил полов, заделать пеной щели на чердаке и привинтить милые ненужности вроде вешалки для полотенец или деревянной стоечки, в которой будет храниться кухонная утварь — это непременно!