Странник

С гранатометами не практиковались — ни с одноразовыми, ни с подствольниками. Кто что умеет — без понятия. Ладно, пока пишем схему, людьми будем заполнять позже.

7

Проснулся в три часа ночи — рация, оставленная у самой головы с вывернутой на максимум громкостью, заговорила голосом Хэнка:

— Босс, Босс, здесь Хэнк, ты там спишь? Босс, как принимаешь?

Ну вот, мы даже таблицу позывных не составляли, по именам представляемся.

— Босс, ответишь или к тебе дежурного прислать?

— Здесь Босс, принимаю чисто и громко, — схватил я рацию с тумбочки. — Что у вас?

— Босс, здесь Хэнк, наблюдаю транспорт у здания терминала аэропорта, там есть пост, повторяю, есть пост.

— Хэнк, сколько их?

— Двое ушло в здание, двое ждут у машины. Машина — темный пикап, как-то укрепленный. Алекс говорит, что может снять обоих у машины и повредить ей двигатель.

— Хэнк, ни в коем случае! — вскинулся я. — Продолжайте наблюдение, запомните, куда машина поехала, сколько людей выйдет из здания. Никакой активности, огня не открывать, себя не обнаруживать.

— Принял, — голос звучал разочарованно: повоевать ему хотелось, похоже.

Отставив рацию, я взялся одеваться. Едва успел натянуть свитер, как рация ожила снова:

— Босс, здесь Хэнк, вышли двое. Двое вошло и двое вышло. Нас не обнаружили.

— Принял, действуйте по плану.

Так… нашего поста не обнаружили, то место со стороны здания терминала не просматривается, если они в эту сторону наблюдают, а машины наши и так катаются постоянно, так что наш вчерашний выезд внимания не привлек. Это хорошо. Мы за ними приглядываем, а они, надеюсь, об этом не знают.

Оделся, поднялся на крышу терминала. Обнаружил, что на удивление светло — луна полная, и звезд высыпало столько, сколько сразу я давным-давно не видел. Со стороны равнин ощутимо тянуло прохладным ветром, сразу пролезшим под расстегнутую куртку.

Огляделся, потом неторопливо направился к тому посту, который как раз не был сейчас нужен. Там сидел толстяк Ла-Руш, куривший сигарету, — я видел ее огонек, равномерно вспыхивавший, когда он затягивался. Задавив в себе всплеск злости, подошел к нему, присел рядом на колено.

— Что-нибудь заметил?

— Все тихо, босс, — покачал он головой.

— Ла-Руш, на постах не следует курить, ты знаешь?

— Почему? — явно вполне искренне удивился он.

— Много причин, — пожал я плечами. — Ночное зрение слабеет, ты себя огоньком постоянно обнаруживаешь.

— У меня ночник, — похлопал он по прибору на треноге, — при чем тут ночное зрение?

— Прибор надо на что-то наводить, что ты заметил. Но вообще важнее другое… — Я сделал вид, что несколько задумался. — Горящая сигарета — приманка для снайпера. До края того спуска — пятьсот ярдов, — показал я пальцем. — Я могу попасть тебе в голову уже на второй затяжке, ну на третьей. Тебе это надо?

Ла-Руш тихо выругался, бросил сигарету под ноги и затоптал. Потом сказал:

— Буду конфеты с собой брать.

Вообще-то конфеты на посту тоже есть нельзя, но здесь не армия, люди совсем гражданские, так что пусть так. Пока так.

— Но вообще тихо?

— Абсолютно, — кивнул он. — Даже тварей сегодня не было. Так хоть одну, но увижу за смену, а сегодня вообще пустота.

— Это хорошо, наверное, — прошептал я. — Но вообще прикидывай так, что если что-то идет не так, как обычно, то это может быть предметом для беспокойства.

— Например?

Настроен он был все же малость скептически.

— Например, этих тварей спугнула другая, куда более опасная. Лично я очень разных видел и много. Видел тварей, которые прыгали по стенам, например.

— Здесь тоже были, мы поэтому проволокой все обмотали, — показал он на край крыши, по которому и вправду на кронштейнах были натянуты витки колючки. — Но редко, обычно просто такие… как собаки. И «демоны».

— В любом случае, если что-то идет не так, как всегда, — повод насторожиться, — уже не в уговаривающем тоне сказал я. — Ла-Руш, ты понял?

— Понял, — вздохнул толстяк, явно не в восторге от моей назойливости.

Тоже воин. Доброволец. Интересно, а он-то с чего вдруг в «вояки» подался? Ему под сорок, и в нем примерно столько же килограммов лишнего веса. Надо присмотреться, и если что — отправлять домой, пусть другую работу ищет. А то приехал, похоже, курить на свежем воздухе. И жрать: вон коробка с сэндвичами за патронным кейсом. Хорошо, что хоть пивасика сюда не прихватил, но пивасик нормированный: получил бутылку вечером, если тебе не на дежурство, — и все.

Так же не торопясь пошел по крыше в сторону второго поста, того, какой на нужную мне сторону повернут. Там сейчас сидит Роберт, Роб Уоткинс, длинный такой худой парень, сутулый, но явно сильный, есть такой типаж — покатые плечи и развитые сухожилия. Он, оказывается, раньше профессионально выступал в какой-то бойцовской лиге, хоть и без особых успехов, а провалившись сюда, сразу же подался на Базу добровольцем. Кулак у него, несмотря на худобу, вызывает уважение.

— Как у тебя здесь? — спросил я.

— Спокойно.

Роб и сам спокойным выглядел. Не курил, сэндвичей я у него тоже не видел, разве что между опорами пулеметного станка стояла пластиковая бутылка воды. Ну да ладно, это уже не так страшно.