Странник

— Понятно, — Тревильен наклонился вперед, упершись локтями в колени, потирая руки. — Как ты думаешь, ты сможешь нарисовать эти звезды?

— Нарисовать? Зачем?..

— Я хотел бы загипнотизировать тебя, Илалоа, — продолжал он. — Это просто сон. Я хочу, чтобы ты вспомнила все. Ты даже не почувствуешь этого. И я смогу убрать твой страх.

Илалоа опустила глаза, губы задрожали.

— Да, — наконец ответила она. — Делайте. Я хочу помочь вам.

Гипноз не занял много времени. Илалоа быстро вошла в транс. Шона передернуло, когда она снова стала вспоминать мысль, но наступившая затем умиротворенность стоила того. Тревильен дал ей карандаш, и она быстро и уверенно нарисовала это звездное скопление, добавив несколько туманностей и часть Млечного Пути. Координатор забрал рисунок и вывел девушку из транса. Она сонно улыбнулась, поднялась и попала прямо в объятия Шона.

— Кажется, все должно быть в порядке, — кивнул Тревильен. — По-моему, мне удалось снять ассоциативный страх. Дело было не в личном отвращении, а в полной, совершенно незнакомой, чужой картине.

Он задумался, посмотрев в сторону.

— Так что же мы имеем? — поинтересовался Йоахим.

— Ну, вероятно, эти существа X думают на различных частотах и различными формами сигнала. Илалоа уловила только ту часть, которая была ближе всего к формам ее расы. Это может кое-что о них подсказать, хотя я не очень уверен в этом. Гораздо более важен рисунок. Здесь изображен район космоса, который, вероятно, является домом этих X.

— Да, это очевидный вывод, — Йоахим посмотрел на листок. — Это отличная подсказка. Ну-ка, посмотрим. Это сияние, несомненно, яркая газообразная туманность, эта спираль, вероятно, туманность Андромеды. Если мы находимся в районе Креста, то эта большая яркая звезда может быть только Канопусом, а вот и зубец Млечного Пути, который тоже виден отсюда, — он махнул рукой на иллюминатор над головой, на призрачный мост во тьме.

— Короче говоря, — подытожил Тревильен с ноткой торжества в голосе, — мы достаточно точно знаем, где живет наш враг.

— Вот-вот. Я думаю, что с помощью вот этой штуки мы узнаем еще точнее. Эй, Мануэль!

Молодой астронавигатор поднял голову. Йоахим свернул из рисунка бумажный самолетик и запустил в его сторону.

— Найди мне этот район, и как можно точнее. Используй все наши таблицы и компьютеры, но дай мне его координаты с точностью до сантиметра.

Глава 12

Время исчезло.

На корабле всегда горит свет, холодный свет ламп заполняет коридоры и залы, по которым кто-то торопится по делу, кто-то сидит и терпеливо ждет чего-то. Темнота наступает, только когда повернешь выключатель в своей каюте.

А снаружи — звездная ночь, вечная и безграничная.

Времени не было. Стрелки часов устало отмеряли бессмысленные часы и минуты, а люди, не глядя на них, спали и бодрствовали, ели, работали, бездельничали, ждали. Старики вспоминали о том, что было, молодые мечтали о том, что будет. Настоящее было вечностью.

В памяти Тревильена отпечаталось всего несколько событий. Некоторые беседы с номадами, прежде всего с Йоахимом, рассказы о странствиях в холодном великолепии Галактики. Вылазки с Никки по запутанному лабиринту корабельных коридоров. Случай с чернокожим парнем с печальными глазами.

Однажды этот юноша с печальными глазами, аббат Роберто, отыскал координатора и предупредил его: Илалоа — ведьма. Тревильен припомнил слова Шона о том, что Роберто случайно подслушал обрывок разговора о телепатии. За спиной Илалоа уже шушукались, в ее сторону неприязненно косились. Напряжение, нараставшее по мере того, как они все дальше углублялись в незнакомый район, могло вывести из равновесия и более стойкие умы.

Но по крайней мере, сейчас у «Странника» была определенная цель. Район пространства, в котором небо выглядело, как на рисунке Илалоа, находился всего в нескольких десятках световых лет. На полном ходу — шесть недель пути от Эрулана.

Прошел месяц. С таким же успехом это могли быть неделя или столетие. Но часы утверждали, что прошел месяц.

Они все вчетвером сидели в парке. Наконец-то, найдя подходящую компанию, Никки, скрестив ноги, сидела рядом с Тревильеном и держала его за руку. Шон с прижавшейся к нему Илалоа сидел напротив.

Парк считался самым большим отсеком корабля после грузовых трюмов и был самым впечатляющим после гипердвигателей. Он занимал почти девяносто градусов по окружности внешней палубы, а в длину — сто двадцать метров, начиная от носа. Но парк был необходим.

Во времена крупных городов человек был заперт, словно в клетке, в рукотворных пещерах из камня и стекла. Ничего удивительного, что это так часто приводило к безумию. А что же тогда говорить о людях, запертых в железных скорлупках в межзвездном пространстве? Они бы просто не выдержали этого, не будь у них какой-то разрядки, прохладной травы и мягкой земли под ногами, шороха листьев и журчания воды.