Страницы тёмных снов

Трейси пощупала его член, яйца. Всё дряблое, скукоженное. У мазохистов, да ещё тёмных, так не бывает — они обязательно возбуждаются, и хотя стояк появляется не всегда, но член приподнят. Однако здесь был явно не тот случай. Для этого парня порка плетью была самой настоящей, а не эротической пыткой.

Трейси отшвырнула снейк и расстегнула правый наручник.

— Дальше выбирайся сам и проваливай отсюда! — зло сказала Трейси.

— Умоляю Госпожу продолжить наказание, — глухо проговорил парень.

— Поищи себе другую дуру, которой можно врать. Или сними шлюху. Она сделает всё, за что заплатишь, и эмоциональной отдачи не потребует.

Трейси сдёрнула перчатки, швырнула к снейку и ушла на диванчик, налила себе воды.

— Чего замер? Проваливай, или я вызову охрану.

Парень расстегнул второй наручник, затем наножники, надел плавки и пошёл к двери.

Трейси посмотрела на его поникшие плечи со следами от плети и сказала:

— Это не поможет.

Парень обернулся.

— Что?

— Я читала о таком. Далёкие от БДСМ люди, которые ненавидят чувствовать боль, приходят в Тематические клубы, чтобы при помощи жёсткой порки избавиться от чувства вины. Но боль не помогает. И как только следы от ударов перестают беспокоить, вина возвращается, чтобы стать ещё сильнее. Вам нужен психолог, мистер, а не Госпожа.

Парень тускло, устало улыбнулся.

— Как раз Госпожа мне и нужна. Не садистка, тут вы правы, миз, а Доминантка. И не для одноразовых или сессионных отношений, а для… — парень запнулся и произнёс с усилием: — Пусть не для брака, но чего-то постоянного и более глубокого, чем просто встречи ради Темы и небольшое приятельство между ними. Однако как сильно я этого ни хотел бы, каждый раз, когда начинается что-то серьёзное, я сам всё порчу.

Он усмехнулся ядовито:

— Много вы знаете психологов, которые понимают и знают мир БДСМ?

Трейси смущённо пожала плечами.

— Не слышала о таких. Обычных больше, чем собак, но о способных работать с Тематиками не знаю.

— Вот и я не знаю. А сам не могу понять, в чём моя ошибка.

— А что об этом говорят ваши Госпожи? Они как-то объясняют вам разрыв? Или инициатива исходит от вас?

Парень отрицательно покачал головой.

— Нет. Меня бросают.

— И что они говорят? Никто не заявляет «Всё кончено!» без объяснений.

Парень вздохнул.

— Говорят, что я норовлю ими манипулировать. И это правда.

— А зачем вам это?

— Не знаю. Я сам не замечаю, как начинаю это делать.

— Так не бывает, — отрезала Трейси. — Манипуляция — очень сложный интеллектуальный процесс, у него всегда есть цель, а манипулятор всегда знает, зачем это делает. Даже двухлетний ребёнок манипулирует родителями сознательно.

Парень прошёл от двери к дивану и сел на специальную подушку у ног Трейси.

— Я хочу быть с моей Госпожой. Хочу, чтобы среди всех Нижних она видела только меня.

— Ну… — сделала неопределённый жест Трейси. — Это оговаривается при знакомстве. Немало Госпожей хотят моногамии и брака. Но с такими после обсуждения ваших БДСМ-вкусов надо находить что-то ещё для беседы, и не одной. Какие-то дополнительные точки соприкосновения. Причём дополнительного должно быть в два раза больше, чем БДСМ-ного, потому что секс в жизни человека занимает ровно одну треть, а для остальных частей надо иное содержание.

— Я это всё знаю. И стараюсь быть не только Нижним. Но всё быстро разваливается. Первая же Госпожа, с которой я надеялся на брак, вышвырнула меня практически сразу, сказав, что не позволит собой манипулировать. После была вторая, третья… Семь Госпожей за пять лет. И всё заканчивалось одинаково.

Трейси немного подумала и сказала:

— Вы не любите проигрывать. Не хотите оказаться неудачником.

— А кто это любит и кто этого хочет? — фыркнул парень.

— Никто. Но и никто от проигрыша не застрахован. Не проигрывающих не бывает. Но есть те, кто знает, что проигрыш не делает тебя хуже. Это всего лишь проигрыш. С каждым бывает. Надо извлечь из него урок, выбросить все вызванные им эмоции и двигаться дальше. И есть те, кто думает, будто проигрыш превращает их в ущербность. Что он портит и делает ничтожнее их жизнь. И не хотят слышать тех, кто говорит, что это не так. Что проигрыш просто проигрыш. Что он ничего не значит. И не делает человека хуже других.

Парень горько рассмеялся и сорвал маску.

— Великий боже… Встретить психотерапевта в трах-клубе! И ведь помогло, вот что невероятно…

Он оказался постарше, чем Трейси думала, глядя на его тело. Лет тридцать семь. Хотя и выглядит на тридцать. Но мимика слишком зрелая. И взгляд.

«Не красавец, хотя и не дурён собой, — отметила Трейси. — Умеренная симпатичность — как раз то, что нужно мужчине. Не люблю смазливых».

Парень потёр лицо ладонями.

— Ведь я действительно до одури боялся, что серьёзные отношения не сложатся, и потому делал всё, чтобы заставить женщину войти в нашу связь как можно глубже. Страх побуждал меня действовать плохими методами, манипулировать. И меня выкидывали прочь, потому что я никогда не связывался с дурами.

Он посмотрел на Трейси.

— Вы отличный психотерапевт.

Она сняла маску.

— Я адвокат.

Парень улыбнулся:

— Знание человеческой натуры у вас не меньше. Я брокер. Небезуспешный.