Страница найдена

– У меня есть сестра старшая, ей сейчас чуть больше 20 лет, и она лесбиянка. И мама, узнав об этом, выгнала ее на улицу в минус 34 градуса зимой в одной ночнушке. Я не знаю, где моя сестра сейчас. Я видела, как моя мать на нее орала, била ее… Я очень боюсь. Ибо моя мать к тому же глубоко верующая и нетолерантная в этом плане. А я, вдобавок к ориентации, еще и атеистка. Так что, получая уже за неверование в Бога, я просто панически боюсь, что она узнает о моей девушке.

Любовь:

– Дед моей девушки в ответ на ее рассказ о том, что у нее есть любимая, несколько раз хлестнул ее ремнем по животу.

Сергей, 16 лет (Москва):

– Родители моего парня прочитали нашу переписку. У него отняли смартфон, удалили страницу в ВК, а перед этим его экс-папаша настрочил мне весьма гомофобное и матерное сообщение. Мне было очень плохо. Я не знал, что делать… Через два месяца его папаша решил зайти в личный кабинет Билайн, он увидел, что Тема звонил мне, дико наорал на него и умудрился сломать ему руку (скотина). Позвонил и мне с угрозами расправы.

Леша, 17 лет:

– После камин-аута папа впервые поднял на меня руку, мама назвала пидарасом, и моя жизнь закончилась в этой семье.

Дарья, 16 лет:

– Меня бьют! И закатывается истерика: «Чертова лесбиянка! Ты не можешь быть моей дочерью! Ненавижу тебя! Чтоб ты осталась одна на всю жизнь!» За что мне такое?

Мирослава, 15 лет:

– Я встречалась с девушкой, ее родители как-то об этом узнали. И когда мы сидели во дворе с ней, прибежал ее отец, схватил ее за волосы и потащил домой. Потом я узнала, что он ее очень избил. Ей запретили со мной общаться, и, когда мы встречаемся где-нибудь на улице, она делает вид, что просто не заметила меня, но я все понимаю, поэтому не трогаю ее.

Арахна, 16 лет (Нижний Тагил):

– Мать бьет. Видимо, думает, что это можно выбить. Таскает за волосы, может кинуть на пол и пинать.

Рома, 17 лет (Волгоградская область):

– Родители выгнали из дома, сказав, что я ошибка и лучше бы вернуть время назад, чтобы сделать аборт.

Родительский арсенал психологического насилия куда разнообразней, нежели у одноклассников и сверстников ЛГБТ-подростков. Меры воздействия на «неправильного» ребенка гуманными не назовешь. Родители игнорируют подростка (делают вид, будто «ничего не было»), не верят ему, запрещают заговаривать на тему СОГИ. Часто в ход идут и более радикальные меры: не позволяют видеться с любимым человеком, лишают средств связи (отбирают телефон, не дают выходить в Интернет, контролируют переписку), называют ребенка больным, извращенцем, педофилом, унижают и оскорбляют, пытаются лечить гормонами, водят по батюшкам и по бабкам, угрожают психбольницей и даже убийством.

Настя, 14 лет (Советск):

– Мама пообещала выкинуть меня из дома и оторвать мне ноги, если я буду в отношениях с девушкой.

Ксения, 17 лет (Таганрог):

– Угрозы («Я не выпущу тебя из города учиться, если ты не перестанешь с ней общаться!»), насильственные походы по врачам (думали, что психолог поможет и эта «детская влюбленность» уйдет сама). В мой адрес в семье постоянно звучат оскорбления: «никчемная», «ты вообще никто». Никогда не забуду ссору с матерью, в которой она выкрикнула: «Я родила тебя не для того, чтобы ты у девок лизала!» К слову, она сама живет с человеком, который не стесняется унижать ее при детях.

Джес, 16 лет (Астрахань):

– После неосторожной фразы «Мам, мне нравятся не только мальчики» на ближайшие полгода в доме появились презрительные слова «гомосятина», «лесбийство», «Гейропа».

Алексей, 17 лет (Санкт-Петербург):

– Узнав, что я гей, отец сказал, что таких еще не было в роду, а я позорю семью. Сказал, что если я не изменюсь или кто-то из родственников узнает, то от меня он и семья отвернется… Тяжело было слышать от одного из самых близких людей слова, что ему важнее не сын, пусть даже и гей, а то, что будут думать другие люди. Ощущение, что я никому не нужен или совершил преступление.

Без подписи, 14 лет:

– Мама, когда узнала, хотела отправить в интернат. «Ты мне не нужна, я рожала нормального человека, а не тебя».

Аня, 16 лет (Хабаровск):

– Недавно мама сказала: «Выбирай, либо я, либо твоя так называемая подруга». Видеться запрещено, а дома бойкот.

Л., 16 лет:

– Встретившись со своей первой девушкой, я имела неосторожность рассказать о ней родным. Нам тут же запретили общаться, и наша семья переехала в другой город.

Така, 16 лет:

– Мне запретили заходить в Интернет и сказали: «Чтобы больше не общались, я о ней не слышала и не видела ее». Теперь общаемся втайне.

Фель, 16 лет (Москва):