Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее

Таким образом, теорию «оскудевшего генофонда» можно смело признать несостоятельной. Никакой прямой связи между генами и разнообразием творческих и научных потенций общества, по всей видимости, нет. Что же тогда? Или, может быть, стоит признать «нулевую гипотезу», которая говорит о том, что большевики, при всем старании, все же никак не могли изменить нас? Кишка у них тонка! На генном уровне модификация невозможна, значит, она вообще невозможна! Не так ли?

Но не будем торопиться с выводами. Эксперимент с шестью обезьянами

Этологи – специалисты, изучающие поведение животных, – провели за последние сто лет тысячи разных экспериментов с обезьянами, но один из них, на мой взгляд, особенно красив. Редко кому удавалось достичь на этой ниве не то что блестящих научных результатов, но и самых настоящих философских глубин.

Вот его описание. В большой, просторной клетке обитают шесть обезьян. В дальнем углу клетки затейники-экспериментаторы подвешивают целую гроздь спелых, вкусных, соблазнительных фруктов. Рано или поздно одна из обезьян обнаруживает этакое богатство и, естественно, тянет к лакомству передние конечности. За ней начинают подтягиваться и другие обезьяны. Но, не успевает она до них даже дотронуться, как происходит страшное: в клетку с диким шумом и гиканьем врывается целая орава экспериментаторов, которые, оказывается, все это время были начеку и только ждали момента!

В итоге нежданно-негаданно на бедных обезьян обрушивается страшная кара: в руках у экспериментаторов – мощные брандспойты, всех без разбору обезьян безжалостно поливают водой и сгоняют их в противоположный от лакомства угол клетки. Через некоторое время они уходят, и на «поле боя» остаются лишь обитательницы клетки – жутко напуганные, до костей вымокшие и замерзшие.

Через какое-то время другая обезьяна пытается все ж подобраться к фруктам – и сцена повторяется, а на полу клетки появляются новые лужи воды. Все, урок усвоен! Наши человекообразные родственники занимаются в клетке своими делами, и ни одна даже не смотрит в сторону по-прежнему аппетитно висящих в дальнем углу фруктов.

До сих пор в эксперименте не было ничего интересного – так, обычное научение с отрицательным подкреплением. Но терпение! Самое интересное только начинается.

Когда обезьяны окончательно успокаиваются, экспериментаторы аккуратно изымают из клетки одну обезьяну и выпускают вместо нее другую, «новенькую». «Новенькая» знакомится с «соседками по общежитию», начинает обследовать клетку и, естественно, натыкается на ту самую гроздь лакомства. Едва только она собирается закусить – к ней мгновенно с криками бросаются сразу несколько «старых» обезьян и, схватив «за руки», оттаскивают прочь. В крайнем возбуждении они втолковывают «новенькой», что эти фрукты брать нельзя! Нет! Еще бы – они-то знают на своем горьком опыте, чем это чревато для обитателей клетки…

«Новенькая» быстро соображает, что к чему, и тоже, как и все, больше не делает даже попыток подойти к нахально вывешенному лакомству.

Тогда экспериментаторы идут на следующий шаг: они забирают из клетки еще одну «старенькую», пережившую налет с брандспойтами, обезьяну – и так же заменяют ее «новенькой». С ней происходит та же история: она натыкается на фрукты в дальнем углу, пытается ими полакомиться, но на нее налетают остальные и, громко визжа, предупреждают о недопустимости этого. Характерно, что в церемонии «убеждения» принимает активное участие и та, что была «вброшена» в клетку недавно, перед этой обезьянкой.

Далее процедура повторяется еще четыре раза: экспериментаторы последовательно убирают из клетки «старый состав» и заменяют его – по одному – на «новеньких». В конечном итоге наступает апофеоз: в клетке сидят шесть обезьян, которых никто и никогда не поливал из брандспойта, на которых вообще никогда не обрушивалась никакая внешняя кара за попытки полакомиться, – но тем не менее все они полностью игнорируют свежие, аппетитные фрукты в зоне прямой досягаемости. То есть ведут себя совсем не так, как, казалось бы, должны себя вести обычные, «простые» обезьяны.

Финита!

Смысл описанного эксперимента куда шире, чем наука этология. Его значение вполне можно распространить и на социологию.

По сути, нам в максимально упрощенном виде продемонстрирована технология, как можно – без всякой генетики – достичь требуемого устойчивого и воспроизводимого поведения в достаточно большой группе.

Можно этот эксперимент мысленно продолжить: к примеру, предположить, что у обезьян в этой же клетке родились дети, подросли, сами стали взрослыми обезьянами – и все они точно так же «знали» бы, что соблазнительные фрукты трогать категорически запрещено!

Можно ли было бы сказать в этом случае, что данное «знание» у этих обезьян «в генах»? Очевидно же, что нет. Это «знание» закреплено не в генах, а социально – в том обществе, которое составляют данные шесть особей.