Страх — это ключ

С того времени, как мы покинули библиотеку, обстановка несколько изменилась. Девушка все так же сидела на стуле у камина, наклонив голову, и огонь бросал блики на ее косы цвета спелой ржи, но Вайленд и генерал вели себя непринужденно, спокойно, с доверием друг к другу, а генерал даже улыбался. На столе лежало несколько газет, и я подумал, не имеют ли эти газеты с крупными заголовками на первых полосах «Разыскиваемый убийца убил констебля и ранил шерифа» и моими портретами, на которых я был красивее, чем в жизни, отношения к возникшему между ними доверию. Как бы подчеркивая изменения в обстановке, в библиотеку вошел лакей, неся поднос со стаканами, графином и сифоном с содовой. Это был молодой человек, но двигался он волоча ноги так, будто они налиты свинцом, и поставил поднос на стол с таким трудом, что, казалось, можно было слышать скрип его суставов. У него был плохой цвет лица. Я глянул в сторону, затем снова посмотрел на него и равнодушно отвернулся, надеясь, что на моем лице не отразилось то, что я внезапно понял.

Они явно читали книги по этикету: лакей и дворецкий точно знали, что делать. Лакей принес напитки, а дворецкий обнес ими присутствовавших. Он предложил девушке «шерри», каждому из четырех мужчин, подчеркнуто обойдя «наркоту», виски и остановился передо мной. Я посмотрел на его волосатые запястья, затем на его перебитый нос, затем на генерала. Генерал кивнул, поэтому я посмотрел на серебряный поднос. Гордость говорила «нет», а великолепный аромат янтарной жидкости, налитой из треугольной бутылки, говорил «да», но гордости пришлось выдержать голод, мокрую одежду и побои, поэтому аромат победил. Я взял стакан и глянул через него на генерала: Последний стаканчик для осужденного, да, генерал?

— Пока не осужденного. — Он поднял свой стакан. — Ваше здоровье, Толбот.

— Очень остроумно, — насмешливо произнес я. — Как это делается во Флориде, генерал? Травят цианидом или поджаривают на стульчике?

— Ваше здоровье, — повторил он. — Вы не осуждены и, может быть, никогда не будете осуждены. У меня к вам предложение, Толбот.

Я осторожно опустился на стул. Ботинок Валентино, должно быть, повредил какой-то нерв, и мышца бедра непроизвольно дергалась. Я показал на газеты:

— Я так понимаю, что вы читали газеты, генерал, в курсе всего, что случилось сегодня, и знаете обо мне все. Какое предложение может сделать такой человек, как вы, такому человеку, как я?

— Весьма привлекательное. В обмен на маленькую услугу, которую, я надеюсь, вы мне окажете, предлагаю вам жизнь.

— Достаточно хорошее предложение. А что это за маленькая услуга, генерал?

— Сейчас я не могу сказать вам об этом — сообщу, скажем, через тридцать шесть часов. Как вы считаете, Вайленд?

— Думаю, к тому времени мы все узнаем, — огласился Вайленд.

Всякий раз, когда я смотрел на него, он все меньше и меньше напоминал инженера. Затянувшись своей «Короной», он глянул на меня:

— Ты принимаешь предложение генерала?

— Не придуривайтссь. Что еще мне остается?! А что будет после работы, какой бы она ни была?

— Вам дадут все бумаги и паспорт и отправят в какую-нибудь латиноамериканскую страну, где вам нечего будет бояться, — ответил генерал. — У меня есть связи.

Черта с два получу я бумаги и отправлюсь в Латинскую Америку. Я получу пару бетонных блоков и отправлюсь прямиком на дно Мексиканского залива.

— А если я не соглашусь, то тогда, конечно...

— Если ты не согласишься, то всех присутствующих здесь обуяет высокое чувство гражданской ответственности, и они передадут тебя копам", язвительно прервал меня Яблонски. — Все попахивает царством небесным.

Зачем ты нужен генералу? Он может нанять практически любого человека. И главное, зачем ему убийца в бегах? Чем, черт возьми, ты можешь быть ему полезен? Зачем ему помогать разыскиваемому убийце избежать наказания? — Он задумчиво отхлебнул виски. — Генерал Блэр Рутвен, высоконравственный столп общества Новой Англии, самый известный после Рокфеллеров благотворитель с высочайшими помыслами. Нет, это воняет. Вы плывете по какой-то темной и грязной воде, генерал. Очень темной и очень грязной. И гребете, утонув в пей по уши. Бог знает, какова ваша ставка в этой игре. Она должна быть фантастической. — Он покачал головой. — Никогда в это не поверил бы.

— Я еще ни разу в жизни сознательно и без принуждения не совершил ничего дурного, — твердо заявил генерал.

— Боже! — воскликнул Яблонски. Он помолчал несколько секунд, а затем вдруг сказал:

— Ну что же, спасибо за выпивку, генерал. Будьте осторожны.

Я же возьму свою шляпу и чек и, пожалуй, отправлюсь восвояси. В вашем чеке моя пенсия.

Я не заметил, кто дал сигнал, — возможно, Вайленд. И снова не заметил, как пистолет оказался в руке Ройала. Но я увидел сам пистолет.