Стоунхендж

— Как вы вошли? — потребовал старик снова.

Вид у него был злой и растерянный. Томас поклонился еще учтивее, снова избегая прямого ответа.

— Дивно и светло зреть произрастающую мудрость среди дикости и невежества, что ломится сейчас внизу в двери... Мы здесь только проходом, по дороге забежали, просим приютить бедную женщину! На ее глазах горел ее дом и гибла родня. Наверняка это была родня, такие же оборванные и грязные. Она нуждается в защите.

Старик отшатнулся.

— Женщина? В моем доме? Чтобы я сам, своими руками рушил защиту? Вы уйдете, как и пришли, — вместе.

Томас сказал осторожно:

— Мы прошли долгий путь, но впереди еще дольше...

Старик прервал:

— Погоди. Сейчас посмотрим. Кому ведомо прошлое, тот знает и будущее.

Дурак, подумал Олег беззлобно. Еще у самого подножья мудрости, даже не лизнул ступеньку, а такие высокопарные речи. Один дурак изрек, сто других повторяют. Мир меняется, в прошлом не было ни таких религий, ни таких передвижений племен и народов. Так что старые решения непригодны. Знание прошлого не дает познать будущее, скорее мешает...

Старик провел ладонью по зеркалу, будто смахивал пыль. В черноте заблистали звезды, затем полыхнуло зарево пожара, а блики на саблях рассыпались, как вылетающие из костра искры. Выметнулся храпящий конь, на нем огромная железная фигура рубила направо и налево длинным, как оглобля, мечом. Люди падали, разбегались с воплями, уползали.

Томас всхрапнул от удовольствия, притопнул и гордо оглянулся на женщину. А в зеркале шла рубка, мелькали люди, затем сэр Томас с гордым и решительным лицом красиво пронесся из горящего города, унося на крупе спасенную женщину. Калика как-то малозаметно потревожил пчел, оказался у ворот башни, те отворились от слабого толчка.

Старик напряженно и подслеповато всматривался, почти водил носом по ровной поверхности зеркала. Отпрянул, подозрительно уставился на Олега.

— Как отворил?

— Не заперто было, — ответил Олег как можно будничнее. — Разве мы бы зашли? Вежеству с детства учат.

Старик подозрительно всматривался в равнодушное лицо калики. Остался ли удовлетворен осмотром или нет, но снизу стук стал намного громче, отвлек. А Томас прислушался, изрек уверенно:

— Похоже, дверь высадили... Или ты не запер?

— На два запора, — заверил Олег. Усмехнулся: — Тоже с детства учат.

Томас медленно потащил из ножен свой великолепный меч. Олег ожидающе смотрел на старика. Тот подпрыгнул.

— Дверь? Там заклятия!..

— Вряд ли сэр калика прикрыл ее плотно, — сказал Томас язвительно. — Святые отшельники бывают рассеянными. Это ему только кажется, что прикрыл...

Олег вдруг вспомнил:

— А разве не ты шел последним?

Топот ног по деревянной лестнице звучал, как частые раскаты грома. В окно влетела стрела, впилась в потолочную балку. Старик отшатнулся так, что едва не переломился в пояснице. Глаза полезли на лоб, однако Томас видел, что старика испугала не столько сама стрела, как то, что некто сумел забросить ее в башню, теперь уже ясно, заколдованную.

— Что сталось с моей мощью?

Томас растерянно топтался на месте. Женщина держалась за его спиной, молчала. Олег пожал плечами. В окно влетела еще стрела, он поймал ее на лету, внимательно рассматривал перо.

Внезапно старика осенило.

— Вы не волхвы, я бы учуял... Но что у вас есть магическое? Вещи, реликвии?

Олег показал обереги. Старик раздраженно отмахнулся.

— Это не магия. Что еще?

Томас подбоченился в красивой позе. Голос был полон сдержанной гордости и силы:

— У меня есть христианская святыня! Уже помогла мне в моем трудном квесте, клянусь лбом последнего половца!

Старик заверещал:

— Что за святыня?

— Гвоздь из креста, на котором распяли Господа нашего Христа.

— Кого-кого?

— Их сюзерена, — объяснил Олег, — Главного феодала, у которого даже короли в вассалах. Да где в вассалах — рабстве. Так что мощь этого нового бога велика, учти... Гм, хотя мне кажется, в том кресте гвоздей вовсе не было. Железных! Римляне железо берегли... Стали бы тратить на простой крест!.. К тому же ты тот меч давно потерял...

В дверь грянули тяжелым. Доски затрещали, дверь едва не слетела с петель. Глаза старика выкатились, щеки стали белыми, как мел:

— Так это из-за него пропала моя защита! Вон отсюда!!!

Томас взял меч в обе руки. Олег поколебался, сказал медленно:

— Они ворвутся сюда раньше, чем мы покинем башню... А пока не уйдем, ты бессилен. У тебя должен быть другой выход!

— Нет другого выхода! — закричал старик страшно.

— Тогда мы все умрем, — сказал Олег просто. — Но мы двое еще можем прорваться, а ты?

Дверь затряслась с новой силой. С той стороны слышались крики, ругань, угрозы. Внезапно в щель под дверью потянуло струйкой дыма. Крики стали громче, торжествующими.

Томас остановился в двух шагах перед дверью и стал ждать. Меч в его руках чуть поворачивался, словно уже видел сквозь доски жертву. Женщина сняла с его пояса длинный узкий кинжал, встала рядом. Их плечи были почти вровень, хотя сэр Томас отличался ростом даже среди сильнейших рыцарей.

— Наверх, — вдруг закричал старик с мукой, — наверх, остолопы! Пусть пропадает, не пропадать же самому...