Сторожевой полк. Княжий суд

Кто – за разрешением лес рубить, а кто – торговлю открыть. Работники ко мне подтянулись – бывшие столоначальники, писари, мытари. Избу бревенчатую плотники срубили на государевы деньги. Там я воеводствовал, выделив себе большую комнату, там и ночевал.

Худо было пока с жильем в Коломне, но я тешил себя надеждой на то, что со временем построят мне большой и просторный дом – в будущей каменной крепости. Воевода обычно в крепости жил или рядом с ней. А уж резиденция воеводы, Воинский приказ – те всегда в крепости были, рядом с управой городской.

Населения прибавлялось – возвращались беженцы, строились, осваивали ремесла. Город медленно входил в привычную колею мирной жизни, и я понял – зря опасался, что управление Коломной будет мне не по плечу. В городе заботы те же, что и в Охлопкове, только масштабы больше. Однако же в чем-то и легче было: писари есть – за делами следить, купцы – торговлю ладить. Этим только разрешение дай. Люди разворотливые, при деньгах. Сами лавки построят и товары привезут. Никого подталкивать не надо.

Под стены крепости холопы под руководством зодчих вырыли траншеи. Когда я увидел их, то очень удивился – глубиной метров восемь и шириной столько же. Зодчие пояснили – так надо, стены будут широкие да высокие. Чтобы стояли прочно, да подкопы сделать было трудней, фундамент должен быть основательным. И несколько месяцев мобилизованные на работы крестьяне со многих волостей возили булыжники для фундамента.

Ну, и самому пришлось заняться градостроительством. Нет, не избы возводить, понятное дело. Проезжая по будущим улицам, заметил – где уже кое-где избы стояли, что улицы кривы, порядка нет. Собрал через писарей старших с улиц.

– Бывали в Первопрестольной, уважаемые?

– А как же!

– Тогда не могли не приметить – в центре кремль московский стоит, а уж от него улицы расходятся, как лучики от солнышка. Вот и у нас, в Коломне, так следует сделать. Фундамент под крепость уж готов почти, вот от него и пляшите. Улицы – чтобы ровные были да прямые. Ехал вчера – то поворот, то изгиб. Крепость каменную сделаем, убоятся татары нападать. Потому и улицы делать ровные, чтобы на века, чтобы дети ваши и внуки благодарны вам были. Понятно?

– Понятно, барин. Только вот строились мы по старым местам, где ранее избы стояли, потому оно и получается криво.

– А вы лучше делайте, чтобы и глазу приятно, и проехать на повозке свободно можно было, не застрять меж домами на перекрестке.

Озадаченные уличные старшины ушли.

Следуя установившимся обычаям, мастеровые одной профессии ставили свои избы на одной улице. Так и было: улица кожемяк, улица кузнецов, улица плотников. Не без исключений, конечно, поскольку купцы и служивые строились там, где считали удобным.

Я уже свыкся с мыслью, что мне приходится совмещать и гражданскую, и военную власть в городе. Хотя город – не поместье, где боярин сам хозяин. В городе обычно бывает наместник – ставленник государя, правящий городом от его имени. Это – гражданская власть. Должен быть и воевода, также назначаемый государем. В его подчинении все дружины, он – военная власть. Друг другу наместник и воевода не подчиняются, они равны в правах.

Но бывают и редкие исключения, когда государь назначает одно лицо и наместником и воеводой.

Так вот, как-то мне сообщили: в город приехал наместник, боярин Шклядин. Должен сказать, что он мне сразу не понравился. Боярин – не девица красная на выданье, мужчину оценивают по поступкам и делам. А вот первые его дела мне как раз и не понравились.

Началось с того, что он прислал за мной слугу, передав пожелание, чтобы я к нему явился. Но мы равны, я в Коломне уже не один месяц управляюсь, а коли ты новичок, так не грех и самому первому явиться для знакомства. Похоже, гордыня боярина обуяла. Обычно так ведут себя бояре из придворных. Интересно, Коломна для него опала или карьерное повышение? Говорят, из дворца наместниками в города не попадают. Это для меня, служивого, быть воеводой в Коломне – повышение по службе. Я и передал слуге ответ, что князю негоже ломать шапку перед боярином, и коли он хочет, пусть сам приезжает для знакомства. Мол, приму!

Дня через три боярин все-таки подъехал к моей избе. Толстый, пыхтевший в теплынь под тяжестью громоздкой московской шубы, да в бобровой шапке – это летом-то! Зашел, отдуваясь: двое слуг под руки поддерживают. Ну – все атрибуты удавшейся жизни. Боярин был уже немолод – значительно старше меня. Лицо одутловатое, глазки маленькие, прямо поросячьи какие-то, поблескивают остро. Борода умащена маслами и гладко расчесана. Точно, из придворных шаркунов. Я уж видел таких при дворе.

– Ну, здрав буди, князь! – отдышался он.

– И тебе долгих лет, боярин.

– Давай знакомиться. Шклядин Гаврила, боярин московский, государем назначен наместником во славный город Коломну.

– Князь Георгий Михайлов, боярин вологодский, государевым соизволением назначен воеводой сего города, – ответил я.