Стоп-кран

Письмо одиноко пылилось на дне почтового ящика. Одного из немногих, у которого не была сорвана крышка и не подожжён замок. Я ревностно следил за этим. От конверта пасло официозом. Вместо обратного адреса – штамп МГС7 «Динамо». Я заранее знал, каково содержимое. Костя шёл впереди, в руках у него была авоська, а в ней полкило ливерной колбасы и наши перцы, так что погружаться в тот неприятный вопрос мне не хотелось.

Но любопытство всё же пересилило. Не досужее ожидание чуда, нет! Какие уж тут могут быть чудеса? Интерес сконцентрировался в том, как сформулировано сие гадкое послание. Дьявол в деталях. В конкретных словах, набранных на пишущей машинке. На равнодушном канцелярском бланке с типографской шапкой.

«В соответствии с приказом МГС Динамо от 09.09.91 г. № 118 ваша должность сокращена. Просим прибыть в отдел кадров для ознакомления с приказом. Начальник отдела кадров В. А. Худорошков».

Застив задник сцены, где догорал закат стремительно тающего светлого будущего, девяностые надвигались, нависали свинцовым с просинью объёмом. Ещё не заматеревшие, не набравшие наглой стати, они уже тогда обдавали могильным холодом. Таким же могильным холодом веяло от шального золота джек-пота. Души польстившихся на него пронизывались и пропитывались трухой и паутиной потустороннего мира теней.

Бесшабашные чертенята гипнотизировали эго, щекотали нервы, отпирали ящички Пандоры с низменными страстями. Выпущенная на волю вседозволенность мгновенно зашкалила в красную зону. Утратившая равновесие шкала жизненных ценностей совершила головокружительный кульбит.

Костя прочитал письмо через моё плечо. Хмыкнул.

– Добро пожаловать в жэ…

В ответ я лишь икнул. Жизнь действительно замаячила всем своим экстравагантным нутром. Как ни вертись, жопа всегда позади. Осязаемая. Своя. Сложнее с той, которая неконтролируемая, к тому же старательно надвигается. Сверху и вокруг. Смрадно пованивает.

Разрушаются привычные тождественные связи с миром, всосанные с молоком матери, с пионерским горном, с кирпичом политэкономии. Мозг отказывается свыкаться с очевидным. Так что уготовили нам две грядущие пятилетки?

Глава 2. Дульсинея Тобольская

Сначала заявился Кузьма, племянник Костиной соседки по коммунальной квартире. Они рокировались. Тётка проводила лето на Родине. В городке Камызяк под Астраханью. И застряла. А Кузьма припёрся оттуда на излёте бабьего лета в Москву. Причина уважительная: батя получил открытку на новую ниву.

– Чего батя сам не приехал? – на свою беду поддержал разговор Костя после того, как Кузьма весело боднул его плечом, как старого кореша.

– Батя под капельницей, – небрежно бросил Кузьма, прикидывая, сплюнуть прямо на пол, на затоптанный и истёртый паркет, или всё же поискать амфору.

Сгодился горшок с обросшей хлопьями пыли гортензией, обнаруженный в ржавой кованой жардиньерке в противоположном углу прихожей. Цветок, никогда не видавший солнца, удостоился смачного зелёного плевка отработанным жевательным табаком.

– У них не поймёшь, кто кого спаивает. То ли он тётку, то ли тётка – его, – продолжил Кузьма, гортанно прочистив альвеолы. – Допился он, короче. Чертей видит. Правда, отчего-то только белых. Я ему говорю: смотри получше, чёрные тоже есть. А он орёт: молчать в отсеках! Темно ж в подлодке, как я их разгляжу? А солнце так и фигачит. Жара. Окна нараспашку, чтобы не спечься. Мальвы в палисаде посохли. Да что там мальвы! Закатки в амбаре повзрывались. Вот! Мухи снуют, ползают по роже его небритой. А сам вылупился на меня. Зенки расширены. Не моргает. Талдычит, что темно ему. В подлодке, лятть! Вспомнил молодость свою северофлотскую, мичман уев. Дизель-моторист йеров. Под новый год мотор от лодки нашей разобрал, так и не сделал ни фига. Лето профукали. Теперь в пролове!

На этом Кузьма выдохся.

– Ну, вызвал ему, конечно, наркача.

– Весело жить не запретишь, – бросил Костик и ушёл в свою комнату.

Кузьма вставил тёткин ключ в обшарпанную дверь. Та услужливо распахнулась. Из позаброшенной комнаты пахнуло маринованными дурианами. Кузьму это ничуть не смутило. Он свалил с плеча сидор, зашвырнул его в угол, плюхнулся на продавленный диван, надвинул на глаза бейсболку и закемарил.

Вечером от нечего делать сидели на коммунальной кухне втроём. Кузьма начал с пивка.

– Всё-таки классно, что придумали коммерческие палатки, – причмокивает Кузьма. – Вот где б я сейчас нашёл жигулёвского, если б не было ларьков?

– Так дорого ведь, – неуверенно возразил Костя.

– Мне похер, – отозвался Кузьма.

– Ну да, ты ж Пирпонт, – вспомнил я. – За новыми Жигулями припёрся.

– За нивой, – миролюбиво поправил Кузьма. – Батя восемь лет простоял в очереди на новую машину.

– Ну и зачем она ему теперь? Он же – алкаш! – резонно заметил Костя.

Кузьма рассмеялся.

– Вот и я ему сказал: спасибо, батяня, что вовремя записался. А теперь рассекать на ней буду я. Отец мой в рыбнадзоре оттрубил тридцать лет. Ну то есть как… Днём на катере с матюгальником, а ночью на моторке… Злачные места никто не отменял.

– Оборотень, что ли?