Читаем Stop! или Движение без остановок. Журнальный вариант полностью

Ночь была холодная и звездная. Река – темная, молчаливая. По дороге за всю ночь ни разу никто не проехал, так что о трассе удалось забыть. Мы были как будто снова в горах, одни и от людей далеко.

Вылезая из палатки и глядя на звезды, я думала, что вот это действительно дар нам дороги и сейчас я все вокруг себя люблю.

– А они иногда какие-то знаки показывают, ты замечаешь? – спрашивает меня Серега, оборачиваясь. Я радуюсь: может, у него проснется энтузиазм, раз он начал знаки замечать?

– Какие?

– Одни пальцам вот так вот крутят.

– Значит, будут разворачиваться скоро.

– Другие налево показывают.

– Значит, сворачивают рядом.

– Еще рукой машут.

– Ну, эти просто рады, что увидели тебя.

– В смысле? – не понимает Серега.

Екатеринбург был нашей радостью. После тугой болотной Тюмени ворваться в солнечный, по-летнему жаркий и праздничный, красивый город было счастьем. Драйвер, что привез нас туда, узнав, что мы здесь впервые, сделал экскурсионный проезд по главным улицам, рассказывая о старых зданиях и церквах. Потом мы пешком возвращались в центр, ели мороженое и гуляли по набережной. Было первое сентября.

Праздник был разлит в воздухе. Мы гуляли и не чувствовали рюкзаков.

В подземном переходе аскали ребята. Их было много, один мальчик пел под гитару, девочка с кепкой обегала прохожих; остальные стояли рядом с безразличным видом и громко разговаривали. Они обступили нас, спрашивали наши маршруты, звали переночевать. Гран обстоятельно записал адрес местной вписки.

– Неужели ты собираешься туда идти? – спросила, когда мы двинулись дальше.

– Да. Я хочу помыться. Мы с тобой уже отказались от двух даров дороги, неправильно было бы упускать третий.

Мы попали в удивительную квартиру. Сколько там было народа, вряд ли знал доподлинно кто-нибудь, включая хозяев. Их же я вычислила исключительно по тому, кто чаще других открывал дверь. Хозяйкой была маленькая, ниже меня даже девчушка, блондинка с очень мохнатыми, как войлок, волосами. Ее муж – высокий парень с большими, впавшими глазами, которые не умели улыбаться, хотя он много шутил. Он ходил в бежевой рыболовной панаме и был похож на задумчивого гнома. Среди народа крутился их ребенок – маленький, самостоятельный и светлокудрый. Я с уверенностью определила его за девочку, но потом выяснилось, что это мальчик. Он вел себя со всеми на равных, совершенно не чувствуя разницы в возрасте.

В квартире был занят каждый метр. В ванне мылись. В обеих комнатах шла своя жизнь. На балкон выходили курить. Даже в коридоре стояла небольшая группка народу, но самая толкучка была на кухне. Там одни готовили, другие ели, играла музыка, динамики были встроены в раздолбанную гитару, которая висела на стене.

Что здесь делали все эти люди, зачем приходили они сюда и знали ли, что делают здесь и зачем приходят, понять мне не удавалось. Было видно, что они не снимают эти квадратные метры, как у нас на

Якиманке, а идут, как в гости, и остаются на несколько дней. Нас приняли так же, как всех остальных, то есть совершенно равнодушно и естественно, будто мы приходили сюда каждый день.

Гран разговорился с хозяевами и очень быстро занял статус философа.

Вокруг него сбился круг внимающих, они задавали вопросы, и Гран обстоятельно на них отвечал. Я осталась не у дел и сидела поодаль с тоской во взоре. А Гран то и дело оборачивался ко мне, и его глаза говорили: “Любишь ли ты то, что вокруг тебя?”

Но с каждым часом квартира все больше давила меня, от бардака и безделья охватило отчаяние, и я чувствовала, что на вопрос этот уже готова во весь голос кричать: “НЕТ!” Эта безалаберность и веселье, всеобщее дружелюбие и равнодушие, эта бесцельная, ленивая жизнь с претензией на поиск ее смысла была липка, как паутина, а мне хотелось на трассу, на свободу, и только в движении виделся теперь смысл.

– Зачем тебе уходить? – спрашивал хозяин Грана. – Вон Гоша тоже с трассы к нам свернул, думал, что только переночует. Когда это было?

В общем, уже почти месяц живет.

– Моя жизнь – это движение. Можно свернуть, увидеть новое, но в остановках я не вижу смысла.

– А в чем есть смысл? Нет никакого смысла, – гремел из-под потолка

Гоша, атлетического вида великан, на его голом хребте сидел счастливый детеныш.

– Нет смысла, – отвечал спокойно Гран и улыбался. – Есть цель.

Мне не хотелось оставаться, и я принялась теребить его, чтоб нам уходить.

– Ты отделяешься от них, а ты их люби, и тогда поймешь, – сказал мне

Гран, когда, улучив момент и поймав его в коридоре, я гневным шепотом высказывала свое мнение.

– Обычно наоборот! Обычно сначала понимают, а потом любят.

– Ну, а правильно по-другому, – сказал он и ушел.

Перейти на страницу:

Похожие книги