Столпы Земли

– Возможно, епископ. – На самом деле Филип ни разу в жизни даже не говорил с епископом Кингсбриджским, но у него была определенная уверенность, что тот примет и выслушает его и, не колеблясь, встанет на сторону Стефана, ибо Стефан – избранник Церкви, а кроме того, епископ обладал достаточной властью, чтобы предпринять какие-то меры.

– Где живет епископ? – спросил Франциск.

– Полтора дня пути отсюда.

– Тогда тебе надо ехать прямо сегодня.

– Ты прав, – с тяжелым сердцем согласился Филип.

Франциск посмотрел на него глазами, полными раскаяния.

– Мне очень жаль, что пришлось обратиться к тебе.

– Мне тоже, – сказал Филип. Он был тронут. – Что поделаешь...

* * *

Филип созвал монахов в часовенку и объявил им о смерти короля.

– Будем молиться, братья, за то, чтобы престол с миром перешел к законному наследнику и чтобы новый король любил Церковь сильнее, чем покойный Генрих, – торжественно произнес он, не обмолвившись, однако, и словом о том, что ключ к мирному престолонаследию странным образом попал в его руки, а вместо этого добавил: – Есть дела, которые заставляют меня незамедлительно покинуть нашу тихую обитель и отправиться в святой монастырь Кингсбридж.

В его отсутствие помощник приора будет проводить службы, а келарь вести хозяйство, но ни один из них не сможет справиться с Питером из Уорегама, и Филип боялся, что если ему придется задержаться надолго, то Питер успеет натворить столько бед, что, вернувшись, он не узнает собственную обитель. Но Филип так до сих пор и не придумал способа обуздать брата Питера, не унижая его чувство собственного достоинства, и, поскольку времени не осталось, самое лучшее было избавиться от вздорного монаха.

– Ранее мы с вами уже говорили о чревоугодии, – сделав паузу, начал Филип. – Брат Питер заслуживает благодарности, ибо напомнил нам, что, когда Господь благословляет наше хозяйство и дарует нам богатство. Он делает это не для того, чтобы мы толстели и нежились в достатке, а для Его пущей славы. Делиться с неимущими есть наша святая обязанность, которой мы по сей день пренебрегали, главным образом потому, что здесь, в лесу, просто не с кем делиться. Но брат Питер напомнил нам, что мы должны искать и находить страждущих, дабы приносить им облегчение.

Монахи с удивлением смотрели на своего приора: они-то думали, что вопрос о чревоугодии уже закрыт. Питер выглядел несколько озадаченным. Ему было приятно снова оказаться в центре внимания, но одновременно он чувствовал беспокойство, так как не понимал, к чему Филип завел этот разговор, да еще именно сейчас.

– Я принял решение, – продолжал Филип. – Еженедельно мы будем выделять на подаяние по одному пенсу с каждого монаха нашей общины. И если это означает, что мы должны немного ограничить себя в пище, то возрадуемся тому, что на небесах нам воздается. Но еще важнее быть уверенными, что наши деньги тратятся на благое дело. Когда вы жертвуете пенни бедняку, чтобы он купил хлеба для своей семьи, он может пойти прямо в трактир и напиться, а затем прийти домой и избить жену, которая, пожалуй, предпочла бы обойтись без вашего милосердия. Лучше дать ему хлеб, еще лучше дать хлеб его детям. Раздавать милостыню – святое дело, которое должно выполняться с таким же усердием, как и лечение немощных или обучение отроков. Посему многие монастыри назначают раздатчиков милостыни. Так поступим и мы.

Филип обвел глазами собравшихся. Они внимательно слушали его. На лице Питера было написано удовлетворение: он, очевидно, решил, что одержал победу. Однако никто не догадывался, что за этим последует.

– Работа раздатчика милостыни очень трудна. Ему придется обходить ближайшие города и деревни, а время от времени посещать и Винчестер и там блуждать среди самых несчастных, грязных, убогих и порочных людей, ибо они и есть страждущие. Он будет молиться за них, когда они захотят обмануть или ограбить его. Ему будет не хватать покоя нашей обители, ибо большую часть времени придется проводить в дороге.

Филип снова посмотрел на монахов. Теперь они были взволнованы, так как никто не горел желанием получить эту работу. Он остановил взгляд на Питере из Уорегама, который наконец понял, в чем дело. Его лицо осунулось.

– Именно Питер указал нам на это слабое место в нашей деятельности, – медленно произнес Филип, – поэтому я считаю, что ему-то и должна быть оказана честь стать нашим раздатчиком милостыни. – Он улыбнулся. – Сегодня же можешь и начать.

Лицо Питера было чернее тучи.

«Теперь у тебя не будет времени смущать братьев, – подумал Филип, – а близкое знакомство с мерзкими, вшивыми нищими в смердящих переулках Винчестера поубавит твое презрение к спокойной жизни».

Однако Питер воспринял все это как чистой воды наказание и бросил на него взгляд, полный такой ненависти, что на мгновение Филип испугался.

Он отвел глаза и обратился к остальным:

– Когда умирает король, всякое может случиться... Молитесь за меня, пока я буду отсутствовать.

II