Столпы Земли

С тех пор как Эллен покинула городок, они с Мартой очень подружились. Девочка потеряла и мать, и мачеху, и Алина чувствовала, что не может полностью заменить родную мать. И потом, она ведь была всего лет на десять старше и могла быть ей лишь старшей сестрой. Но, как ни странно, больше других Марте не хватало Джека.

Впрочем, всем недоставало его.

Алина очень беспокоилась, где он сейчас. Может быть, совсем рядом, строит собор где-нибудь в Глостере или в Солсбери. Хотя скорее всего подался в Нормандию, а может, и еще дальше: в Париж, Рим, Иерусалим, Эфиопию или Египет. Вспоминая рассказы паломников об этих далеких городах и странах, она представляла, как Джек обтесывает камни для какой-нибудь сарацинской крепости в песчаной пустыне под палящим солнцем. Интересно, вспоминал ли он о ней?

Топот копыт за окном прервал ее размышления, и минуту спустя появился Ричард. И он, и лошадь взмокли от пота и были все в грязи. Алина набрала горячей воды, чтобы он смог умыться и помыть руки, а Марта отвела лошадь на задний двор. Алина поставила на стол миску с хлебом и холодным мясом и налила в кружку пива.

– Ну что, как воюете? – спросил Альфред, обращаясь к Ричарду.

Тот вытер лицо чистой тряпкой и принялся за завтрак.

– Нас разбили под Уилтоном, – сказал он.

– Стефан не попал в плен?

– Нет, ему удалось спастись, так же как Мод спаслась в свое время в Оксфорде. Сейчас он в Винчестере, а Мод – в Бристоле, оба зализывают раны и собирают новые силы на своих территориях.

Ничего нового, подумала Алина: то одна сторона одерживает небольшую победу – другая терпит небольшое поражение, то наоборот, вот только конца этой войне не видно.

Ричард взглянул на сестру и сказал:

– А ты поправилась.

Алина кивнула, но промолчала. Уже восемь месяцев, как она беременна, и никто до сих пор ничего не заметил. Хорошо еще погода стояла холодная, она могла надевать по нескольку зимних одежд сразу, и они скрывали ее полноту. Через несколько недель ребенок родится и правда откроется. Что тогда делать, она до сих пор не знала.

Колокол прозвонил к мессе. Альфред натянул башмаки и выжидающе посмотрел на Алину.

– Я, пожалуй, не пойду, – сказала она. – Ужасно себя чувствую.

Он пожал плечами, показывая свое полное безразличие, и повернулся к Ричарду:

– Тебе-то, я думаю, надо пойти. Сегодня соберутся все: первая служба в новой церкви. Ричард очень удивился:

– Ты что, уже закончил крышу? Я думал, раньше, чем к концу года, не управишься.

– Пришлось поторопиться. Приор Филип пообещал людям добавить по недельному жалованью, если успеем к сегодняшнему дню. И, что удивительно, все заработали намного быстрее. И то опалубку сняли только сегодня утром.

– Надо посмотреть, – сказал Ричард. Он побросал в рот остатки хлеба и мяса и поднялся из-за стола.

Марта подошла к Алине и спросила:

– Хочешь, я останусь с тобой?

– Не надо, спасибо. Мне лучше. Ты иди, а я немного полежу.

Все трое оделись и вышли из дому. Алина ушла в дальнюю комнату и взяла с собой завернутый в кожу горячий камень. Она легла на постель Альфреда и положила камень под спину. Со времени своей свадьбы она стала вялой и безразличной ко всему. Раньше она успевала все: и управлялась по дому, и еще хватало времени заниматься торговлей шерстью; более деловитой хозяйки не было во всей округе. А сейчас у нее едва оставалось сил, чтобы прибраться в доме Альфреда, хотя ничем другим она больше не занималась.

Какое-то время она лежала, испытывая жалость к самой себе, желая только одного – поскорее заснуть. Внезапно она почувствовала, как что-то теплое потекло у нее по бедрам. Испуг охватил ее. Сначала ей показалось, что она просто обмочилась, но нет, маленькая струйка сразу превратилась в поток. Она вскочила на постели. Теперь поняла, в чем дело: пошли воды и вот-вот должен был появиться ребенок.

Ей стало страшно. Необходима была чья-то помощь. Что есть есть мочи она закричала соседу:

– Милдред! Милдред! Сюда, скорее! – Но тут же вспомнила, что никого в этот час дома не было: все были в церкви.

Воды остановились, вся постель Альфреда была мокрая. Он будет вне себя от бешенства, подумала она в ужасе; но потом сообразила, что так и так он разъярится, когда узнает, что это не его ребенок. О Боже, что же делать? Она в страхе искала ответ.

Снова заболела спина, и Алина поняла, что начинаются схватки. Она перестала думать об Альфреде – теперь все ее мысли были только о том, что ей предстоит родить ребенка. Ей было страшно оттого, что рядом с ней никого не было. Она так хотела, чтобы ей кто-нибудь помог. Надо идти в церковь, решила Алина.

Она свесила ноги с постели, но тут новый спазм пронзил ее тело, лицо исказилось болью, она замерла и сидела какое-то время, пока боль не утихла. Потом встала с постели и вышла из дому.

Она никак не могла собраться с мыслями, пока шла, пошатываясь, по грязной дороге. Уже у самых ворот монастыря боль снова заставила ее остановиться; она прислонилась к стене и, стиснув зубы, стояла так, пока не полегчало. Она вошла на церковный двор.