Столпы Земли

– Эллен пришла, – прошептала девочка.

Священник сердито нахмурился и сказал:

– Альфред и Алина, перед лицом Бога объявляю вас мужем и женой, и пусть благословение...

Закончить ему не дали. Чей-то громкий голос прокричал:

– Я проклинаю этот брак!

Это была Эллен.

Возмущенный ропот прокатился среди прихожан. Священник попытался продолжить:

– ... И пусть благословение... – но вдруг остановился, побледнел и перекрестился.

Алина обернулась. Эллен стояла у нее за спиной. Толпа отпрянула назад. В одной руке Эллен держала трепыхающегося обезглавленного петушка, в другой – длинный, весь в крови нож. Кровь капала из перерезанной шеи птицы.

– Пусть этот брак принесет муки и страдания, – сказала Эллен. От ее слов сердце Алины обдало холодом. – Да будет он бесплодным, полным горечи, ненависти, лишений, раскаяний и бессилия. – Произнеся эти слова, она подбросила окровавленную птицу в воздух. Раздались испуганные крики, люди в панике попятились назад. Алина не двигалась с места.

Петушок пролетел по воздуху, брызжа кровью, и упал на Альфреда. Тот в ужасе отскочил. Обезображенная птица шлепнулась на пол; кровь все еще текла из нее.

Когда все подняли головы, Эллен уже не было.

* * *

Марта постелила чистые льняные простыни и новое шерстяное покрывало на перину, которая когда-то принадлежала Эллен и Тому. Теперь на ней будут спать Альфред и Алина. Эллен после обряда никто не видел. Веселого брачного пира не получилось, настроение у всех было подавленное. Все это, скорее, напоминало завтрак на траве в холодный день, когда собравшиеся с мрачным видом заняты только поглощением пищи и вина, потому что больше делать нечего. Гости ушли на закате, без положенных, по обычаю, шуточек по поводу первой брачной ночи молодых. Марта уже спала в своей кроватке в соседней комнате. Ричард вернулся в дом Алины. Теперь он будет здесь хозяином.

Альфред во время пира начал хвастаться перед Ричардом своими планами построить для своей семьи новый каменный дом.

– Такого дома еще ни у кого в городе нет: он будет со спальней, большой гостиной, подвалом. Жена Джона Силверсмита, когда увидит его, сразу загорится желанием иметь такой же. А со временем все богатые горожане будут строить дома из камня.

– А проект у тебя уже готов? – с некоторым недоверием, как показалось Алине, спросил Ричард.

– Отец оставил мне свои старые чертежи. Когда-то он сделал их чернилами на пергаменте. По одному из них мы давным-давно строили дом для Алины и Уильяма Хамлея. Я думаю, его можно будет использовать.

Алина почувствовала отвращение к мужу и отвернулась. Надо же быть таким непроходимым болваном, чтобы в день свадьбы говорить о подобных вещах. Альфред весь день не переставая хвастался, был очень разговорчив, все время подливал себе вина, шутил и лукаво перемигивался со своими друзьями. Казалось, его распирало от счастья.

Сейчас он сидел на краю кровати и стаскивал с себя башмаки. Алина развязывала ленты в волосах и все время думала о выходке Эллен. Что на нее вдруг нашло? Алина, хотя и была очень удивлена тем, что наговорила Эллен, особого страха, в отличие от других, не испытывала.

Чего нельзя было сказать об Альфреде. Он буквально потерял дар речи, когда окровавленная птица попала в него. Ричарду пришлось довольно сильно его тряхнуть, чтобы вернуть в нормальное состояние. Альфред быстро пришел в себя, правда, с того момента стал не в меру наливаться вином.

Алина была почему-то удивительно спокойной. Никакого удовольствия от предстоящей ночи она не предвкушала, но, по крайней мере, ее ни к чему не принуждали. Пусть даже это будет неприятно, думала она, но хотя бы не унизительно. Она будет наедине с мужчиной, и никто не будет стоять рядом и пялиться.

Она сняла платье.

– Боже, какой длинный кинжал! – воскликнул Альфред.

Алина отвязала подвязку, на которой под левой рукой висел кинжал, и в нижней рубашке легла в постель.

Альфред наконец скинул свои башмаки, снял рейтузы и встал. Глаза его горели похотью.

– Сними с себя все, – сказал он. – Я имею право увидеть, какие сиськи у моей жены.

Алина колебалась. Ей совсем не хотелось обнажаться, но, с другой стороны, было бы глупо отказывать мужу в его первой просьбе. Она послушно села на кровати и сняла через голову нижнюю рубашку, стараясь изо всех сил подавить воспоминания о совсем других чувствах, которые испытала, делая то же самое этим утром перед Джеком.

– Какие красотки, – сказал Альфред. Он подошел к ней и сжал ее правую грудь. Его руки были очень грубыми, под ногтями чернела грязь. Он надавил сильнее, и Алина поморщилась. Альфред рассмеялся и отпустил ее. Отступив на шаг, он снял с себя тунику и повесил ее на крючок. Потом вернулся к кровати и сдернул простыню с Алины.

Она с трудом выдержала эту пытку, чувствуя себя совершенно незащищенной под его взглядом.

– Господи, а волос-то сколько, – удивился Альфред. Он протянул руку и пощупал ее между ног. Алина вся сжалась, но через мгновение расслабилась и раздвинула бедра.