Читаем Столпы Земли полностью

Крепко прижимая одной рукой Алину к себе, другой Уильям ощупывал ее тело. Он тискал ее пухлые груди и больно щипал маленькие соски; затем его рука скользнула вниз по животу девушки к треугольнику густых, вьющихся волос, точно таких же, как те, что росли у нее на голове. Он грубо протолкнул пальцы ей между ног. Алина заплакала. Член Уильяма сделался таким твердым, что, казалось, вот-вот лопнет.

Отступив на шаг, Хамлей зверски опрокинул ее навзничь. Девушка со всего маху ударилась о пол, у нее перехватило дыхание, и она начала судорожно глотать воздух.

Этого Уильям не ожидал, но теперь ничто уже не могло остановить его.

Он задрал тунику, показывая ей свой член. В глазах Алины застыл ужас: должно быть, прежде она никогда не видела подобного зрелища. Она действительно была девственницей. Что ж, тем лучше.

– Мальчишку сюда! – прорычал Уильям. – Хочу, чтобы он все видел! – Мысль изнасиловать ее на глазах у Ричарда почему-то казалась ему чрезвычайно пикантной.

Уолтер притащил мальчика и силой заставил его встать на колени.

Навалившись на Алину, Уильям попытался раздвинуть ей ноги. Она стала сопротивляться. Придавив ее, он старался заставить несчастную покориться, но та не давалась, и он никак не мог овладеть ею. Его охватило раздражение: это портило все дело. Он приподнялся и ударил ее кулаком по лицу. Алина вскрикнула, ее щека покраснела, но, как только он предпринял очередную попытку, она снова начала сопротивляться.

Можно было бы приказать Уолтеру подержать ее, но тот не мог отойти от Ричарда.

Уильяма вдруг осенило.

– Отрежь-ка мальчишке ухо, Уолтер! – рявкнул он.

Алина застыла.

– Нет! – прохрипела она. – Оставьте его, прекратите его мучить!

– Тогда раздвинь ноги, – сказал Уильям.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами в ужасе от вставшего перед ней кошмарного выбора. Ее страдание доставляло Уильяму удовольствие. Уолтер великолепно исполнил свою роль: он вытащил нож, поднес его к правому уху Ричарда, помедлил с минуту, а затем легким, почти нежным движением отрезал ему мочку.

Ричард взвыл. Из ранки брызнула кровь. Кусочек отрезанной плоти упал на вздымающуюся грудь Алины.

– Остановитесь! – зарыдала девушка. – Хорошо. Я сделаю это. – И она раздвинула ноги.

Уильям плюнул на руку, размазал слюну у нее между ног и засунул внутрь пальцы. Алина закричала от боли. Это очень возбуждало его. Он навалился. Девушка лежала неподвижно, в напряженном оцепенении. Глаза закрыты. Тело – скользкое от пота после борьбы, но ее била дрожь. Уильям пристроился поудобнее и какое-то время помедлил, наслаждаясь предчувствием своего удовольствия и ее муки. Он взглянул на других. В глазах Ричарда застыл ужас. Уолтер наблюдал за происходящим с жадным интересом.

– После меня – ты, Уолтер, – ухмыльнулся Уильям.

Алина в отчаянии застонала.

Он вдруг резко ввел в нее свой член, стараясь протолкнуть его как можно сильнее и глубже. Он ощутил сопротивление ее девственной плевы – настоящая девица! – и стал давить, вкладывая в это усилие все свое зверство. Ему было больно, но ей – еще больнее. Она завизжала. Он снова надавил изо всех сил и почувствовал, что преграда разорвалась. Алина побледнела, ее голова склонилась набок, она потеряла сознание. Наконец Уильям кончил и, довольный собой, залился торжествующим смехом.

* * *

Всю ночь бушевала гроза, но к утру она прекратилась. Том Строитель проснулся от внезапно наступившей тишины. Лежа в темноте, слушая тяжелое дыхание Альфреда и слабое посапывание Марты, он подумал, что, возможно, сегодня будет ясное утро, а это значит, что впервые за последние две или три недели ненастья он сможет увидеть восход солнца. Он ждал этого дня.

Том встал и открыл дверь. Было еще темно. Он ткнул ногой сына:

– Альфред! Просыпайся! Похоже, будет восход.

Закряхтев, Альфред сел. Марта перевернулась на другой бок. Том подошел к столу и поднял крышку глиняного горшка. Он достал полбуханки хлеба и отрезал два толстых куска – себе и сыну. Усевшись на лавку, они позавтракали.

В кувшине еще оставалось пиво. Том сделал большой глоток и передал его Альфреду. Агнес заставила бы их пить из чашек, да и Эллен тоже, но сейчас женщин в доме не было. Когда Альфред напился, они вышли на улицу.

Пока они шагали через монастырский двор, небо начало сереть. Том намеревался зайти в дом приора и разбудить Филипа, однако, должно быть, тот думал о том же, о чем и Том, ибо на развалинах собора они увидели его, стоящего на коленях на мокрой земле, погруженного в молитву.

Их задачей было провести точную линию с востока на запад. Эта линия станет осью, вдоль которой будет возведен новый собор.

Все необходимое Том давно уже приготовил. С восточной стороны он воткнул в землю железный прут с небольшим, напоминающим игольное ушко отверстием на конце. Этот прут был почти такой же высоты, что и Том, поэтому «ушко» находилось на уровне его глаз. Чтобы случайно не сдвинуть его, Том закрепил прут смесью раствора и камней. Сегодня на другой стороне строительной площадки ему надо будет установить второй такой же прут – строго на запад от первого.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза