Столпы Земли

Она сделала шаг вперед, подняла свое личико, закрыла глаза и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его. От нее исходил приятно дурманящий запах мускуса и серной амбры. Она раскрыла губки, и ее язычок игриво проник сквозь его губы. Руки его сами обхватили ее и спустились ей на талию. Ткань платья была настолько тонкая, что, казалось, он касается ее обнаженной кожи. Айша взяла его руку и положила на свою грудь. Тело ее было тонким и гибким, а грудь маленькой, похожей на упругий холмик, с крошечным твердым сосочком на вершине. От возбуждения она часто задышала, и Джек вдруг ощутил ее руку у себя между ног. Кончиками пальцев он сжал ее сосок. Глубокий стон сорвался с ее губ, и она отстранилась, тяжело дыша. Джек опустил руки.

— Я сделал тебе больно? — прошептал он.

— Нет! — ответила Айша.

Он вспомнил об Алине и почувствовал себя виноватым, но потом подумал, что все это глупо. Почему он должен раскаиваться в том, что изменяет женщине, которая вышла замуж за другого?

Айша смотрела на него, и, хотя было уже темно, он видел, что ее лицо горело желанием. Она взяла его руку и снова положила себе на грудь.

— Еще… только крепче… — настойчиво шептала она.

Он нащупал сосок и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она откинула голову и следила за его лицом, пока он ласкал ее. Сначала он легко сжимал ее сосок, потом, повинуясь, ущипнул сильнее. Айша выгнула спину, и ее маленькие груди с твердыми сосками выступили под легкой тканью платья. Джек склонился, чтобы поцеловать ее грудь. Губы его сомкнулись на набухшем соске. Потом он сжал его зубами и потянул книзу. Айша снова издала глубокий блаженный стон.

Джек почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу. Она отняла его голову от своей груди и крепко прижалась к нему.

Джек склонил голову к ее лицу: Айша неистово целовала его, прижимая его тело к своему и негромко вскрикивая. Джек испытывал сильное возбуждение и одновременно был немного растерян, даже напуган: такого с ним еще никогда не случалось. Ему показалось, что Айша была близка к экстазу. Но внезапно их прервали.

С порога донесся голос матери:

— Райя! Айша! Немедленно домой!

Айша взглянула на Джека. У нее почти перехватило дыхание. Она еще на мгновение крепко прижалась губами к его губам и вырвалась из объятий.

— Я люблю тебя! — прошептала она и побежала в дом.

Джек проводил ее взглядом. Райя поспешила следом, впрочем, не так быстро. Мать бросила неодобрительные взгляды на Джека и Юсефа и пошла за девочками, закрыв за собой дверь. Джек какое-то время стоял, уставившись на закрытую дверь, и пытался сообразить, что же ему теперь делать.

Юсеф через весь двор подошел к нему, прервав его мечтания.

— Какие красивые девушки — обе! — сказал он тоном заговорщика.

Джек отсутствующе кивнул и пошел к воротам. Юсеф двинулся за ним. Не успели они выйти из арки, как у них за спиной неизвестно откуда появился страж и закрыл за ними ворота.

— Самое неприятное после того, как ты помолвлен, — это постоянная боль между ног, — сказал Юсеф. Джек не ответил. А Юсеф продолжил: — Придется сходить в Фатиму — облегчиться. — Все знали, что Фатимой называли публичный дом. Несмотря на сарацинское название, почти все девицы там были светлокожие, а несколько шлюх-арабок были очень дорогими.

— Хочешь, пойдем вместе, — предложил Юсеф.

— Нет, — ответил Джек. — У меня другая боль. Спокойной ночи. — И быстро пошел прочь. Он никогда не считал Юсефа своим приятелем, да и настроение у него сейчас было не самое лучшее.

Ночной воздух стал совсем прохладным, и Джек решил вернуться в свою общину, где у него была жесткая кровать в общей спальне. Он чувствовал, что его жизнь делала крутой поворот. Ему предлагали богатство и процветание, и взамен он должен был только забыть об Алине и навсегда отказаться от своей мечты — построить самый красивый собор на свете.

Ночью ему снился сон: к нему пришла Айша, тело ее было все скользкое от ароматных масел, и она терлась о его тело, возбуждая и маня, но не давалась.

Проснувшись рано утром, Джек принял решение.

* * *

Слуги не хотели впускать Алину в дом Рашида Аль-Харуна. Возможно, они приняли ее за попрошайку, что было неудивительно: ее туника была вся в пыли, башмаки в дороге совсем износились, а на руках у нее был ребенок.

— Скажите Рашиду Аль-Харуну, что я ищу его друга, Джека Джексона из Англии, — сказала она по-французски, впрочем, совсем не уверенная в том, что слуги поняли хоть слово. Те о чем-то пошептались на непонятном сарацинском языке, и один из слуг, высокий, черный как смоль, пошел в дом известить хозяина.