Столпы Земли

— Я? — удивился Филип. — Я считал, что его просто уволили с работы.

— Ничему, кроме ремесла каменщика, он не обучен, а другой стройки в Кингсбридже нет. Желание строить такой огромный храм охватило все его существо. Он готов уйти куда угодно, лишь бы работать на строительстве собора, — хоть в Иерусалим, если только там есть камни, из которых можно вырезать ангелов и дьяволов. — «Откуда она знает?» — изумился Джек. Он и сам-то об этом не думал, но это была чистая правда. — И, может статься, я никогда уже больше не увижу его. — Ее голос слегка задрожал, и Джек подумал, как, должно быть, она любит его. Он знал, что за себя она никогда бы не стала так просить.

Филип с сочувствием смотрел на мать, но заговорил Том:

— Джек и Альфред не могут работать на одной стройке. Они снова подерутся. Ты же сама это знаешь.

— Пусть Альфред и уходит! — заявила мать.

— Он же мой сын, — мрачно сказал Том.

— Но ему уже двадцать один год, и он здоровый, как медведь! — Хотя голос матери и звучал настойчиво, по ее щекам текли слезы. — Этот собор волнует его не больше, чем меня. Да он был бы просто счастлив строить дома для пекарей да мясников где-нибудь в Ширинге или Винчестере.

— Не может же ложа выгнать Альфреда, а Джека оставить, — возразил Том. — И, кроме того, решение уже принято.

— Но это неверное решение!

— Есть другой выход, — снова заговорил Филип.

Все уставились на него.

— Можно сделать так, что Джек останется в Кингсбридже и даже будет работать на строительстве собора, причем не сталкиваясь с Альфредом.

Джек недоумевал, что значат слова приора. Все выглядело слишком заманчиво, чтобы быть правдой.

— Мне нужен помощник, — продолжал Филип. — Я трачу слишком много времени на решение мелких вопросов, касающихся строительства. Мне нужен помощник, который мог бы выполнять роль управляющего делами. Он будет все решать сам, советуясь со мной лишь по самым важным вопросам. Он также будет следить за деньгами и расходами строительных материалов, выплачивая жалованье работникам и рассчитываясь с поставщиками и возчиками. Джек умеет читать и писать, считает быстрее, чем кто-либо из виденных мной прежде людей…

— И прекрасно разбирается в строительстве, — вставил Том. — Я в этом убедился.

В голове Джека проносились разные мысли. Итак, он мог остаться! Он станет управляющим делами. Резчиком он уже не будет, но зато от лица приора Филипа будет осуществлять надзор за всем строительством. Ему придется на равных общаться с Томом, но он знал, что это ему по плечу. И Том тоже знал это.

Была, правда, одна загвоздка.

— С Альфредом я больше жить не могу, — признался Джек.

— Все равно Альфреду пора уже иметь собственный дом, — сказала Эллен. — Может, если он станет жить самостоятельно, это заставит его серьезнее подумать о женитьбе.

— Ты только и думаешь, как бы избавиться от Альфреда, — разозлился Том. — Я не собираюсь выгонять своего сына из дома!

— Вы оба не поняли меня, — вмешался в спор Филип. — Вероятно, вы не совсем правильно уразумели суть моего предложения. Джек не будет жить с вами.

Он сделал паузу. Джеку сразу стало все ясно, и это было последнее и, пожалуй, самое сильное потрясение этого дня.

Филип же продолжал:

— Джеку придется жить здесь, в монастыре. — Приор смотрел на них, слегка нахмурившись, словно не мог понять, почему они никак не уловят значения его слов.

Но Джек понял его прекрасно. На память ему пришла фраза, сказанная матерью на прошлогоднем празднике Середины Лета: «Этот хитрый монах умеет добиваться своего». Она была права. Филип лишь несколько изменил свое старое предложение. Но теперь все было по-другому. Сейчас перед Джеком встал суровый выбор. Он мог покинуть Кингсбридж и навсегда потерять все, что он любит, или остаться и потерять свободу.

— Естественно, мой управляющий делам и не может работать по найму, — подвел черту Филип тоном человека, объясняющего совершенно очевидные вещи. — Джеку придется стать монахом.

V

Перед самым открытием кингсбриджской овчинной ярмарки, после полночной службы, как это обычно и бывало, Филип спать не пошел, но, вместо того чтобы сесть за книги или углубиться в раздумья, он решил пройтись по территории монастыря. Стояла теплая летняя ночь, и на безоблачном небе ярко светила луна.