Столпы Земли

— А Генри приедет? — обеспокоенно спросила мать.

— Мы можем только просить, — ответил Уолеран. — Я приглашу его на Троицын день нанести нам визит в качестве архиепископа. Эта ему очень польстит.

— Важно, чтоб приор Филип ни о чем не пронюхал, — вставил отец.

— Не думаю, что сие возможно, — возразил Уолеран. — Столь важная персона, как епископ Генри, не может неожиданно нагрянуть в Кингсбридж.

— Но если Филип заранее узнает о приезде епископа, он может предпринять максимум усилий, чтобы значительно продвинуть строительство и представить все в наиболее выгодном для себя свете.

— Как? У него же нет денег, особенно сейчас, когда он нанял всех ваших каменотесов. А каменотесы не умеют класть стены. — Качая из стороны в сторону головой, Уолеран удовлетворенно улыбался. — Строго говоря, он вообще ничего не может сделать, кроме как надеяться, что на Троицу над Кингсбриджем будет светить солнце.

* * *

Сначала Филип обрадовался, узнав, что епископ Винчестерский собирается посетить Кингсбридж. Конечно, придется отслужить молебен под открытым небом, но это ничего. Они проведут службу на том месте, где стоял старый собор. На случай дождя монастырский плотник соорудит временный навес над алтарем и вокруг него, дабы епископ остался сухим, ну а монахи могут немного и подмокнуть. Такой визит выглядел как акт доверия со стороны Генри, ибо этим он как бы давал понять, что по-прежнему считает Кингсбридж кафедральным собором, а отсутствие церкви — это всего лишь временная трудность.

Однако затем приор начал размышлять о том, что побудило Генри приехать. Обычно епископ посещал монастырь, чтобы вместе со своим окружением поесть-попить на дармовщинку да пожить в свое удовольствие. Но Кингсбриджский монастырь был известен — если не сказать, пользовался дурной славой — простотой подаваемой в нем пищи и крайним аскетизмом жизненных условий. Мало что изменили здесь и проводимые Филипом преобразования. К тому же Генри был богатейшим священнослужителем королевства, так что совершенно очевидно, что в Кингсбридж он ехал не за этим. Но приор знал, что без причины этот человек никогда ничего не делает.

И чем больше Филип думал, тем больше начинал подозревать, что в этом деле замешан епископ Уолеран. Приор ожидал, что, получив от Генри письмо, Уолеран тут же примчится в Кингсбридж, дабы обсудить вопросы подготовки и проведения торжественной литургии, а также убедиться, что Генри будет оказан теплый прием и что Кингсбридж произведет на гостя самое благоприятное впечатление. Но шли дни, а Уолеран так и не показывался, и подозрения Филипа стали перерастать в уверенность.

Однако даже в минуты крайнего отчаяния он и помыслить не мог о страшном коварстве, которое открылось ему за десять дней до Троицы, когда он получил письмо от приора Кентерберийского монастыря. Как и Кингсбридж, Кентербери имел свой собор, которым управляли монахи-бенедиктинцы, а когда могли, они всегда помогали друг другу. Приор Кентербери, будучи близко связан с архиепископом, узнал, что Уолеран пригласил Генри в Кингсбридж с целью убедить его в необходимости перенести строительство нового кафедрального собора в Ширинг.

Филип был потрясен. Сердце его бешено колотилось, а державшая письмо рука дрожала. Затея Уолерана была дьявольски умна. Этого приор никак не ожидал; он даже представить себе не мог ничего подобного.

Именно неспособность предвидеть такой поворот событий угнетала его больше всего. А ведь он знал, сколь вероломен Уолеран. Год назад епископ уже пытался одурачить его с графством Ширинг. И Филипу никогда не забыть, в какую ярость пришел Уолеран, когда узнал, что приор все же перехитрил его. До сих пор перед глазами Филипа стоит перекошенное гневом лицо епископа, а в ушах звучат его слова: «Клянусь всеми святыми, ты никогда не построишь свою церковь!» Но по мере того как проходило время, эта угроза начала казаться не такой реальной, и бдительность Филипа притупилась. И вот теперь он держал в руках письмо с суровым напоминанием о том, что у епископа Уолерана была хорошая память.

«Епископ Уолеран говорит, что у тебя нет денег и что за пятнадцать месяцев тебе так и не удалось ничего построить, — писал приор Кентерберийский. — Он также говорит, что епископ Генри сам убедится: если строительство нового собора будет оставлено за Кингсбриджским монастырем, то сей собор не будет построен никогда. И еще он доказывает, что сейчас самое время принять решение о переезде в Ширинг, пока у тебя еще не развернулись работы в полную силу».

Уолеран был слишком хитер, чтобы попасться на откровенной лжи, поэтому он предпочитал лишь сильно преувеличивать. На самом деле Филипу удалось сделать очень многое. Он расчистил развалины, утвердил планы и начал копать котлованы, валить деревья и добывать камень. Вот только показывать особенно было нечего. И для достижения всего этого ему пришлось преодолеть страшные препятствия: реформировать финансы монастыря, добиться благословения короля.